Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост

Без четверти одиннадцать.

— Это великолепно, Ирена! Великолепно, слышишь!

В ответ раздался ее счастливый смех.

— Так что имею честь пригласить тебя на концерт. Шестнадцатого августа тысяча девятьсот девяносто седьмого года в девятнадцать часов, в Старой опере Франкфурта. Спасибо, Филипп. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — ответил он. — Желаю удачи!

У окна стоял мини-бар. Открыв его, он взял маленькую бутылочку виски и подумал при этом: «Какого черта я бешусь, ведь я как будто должен радоваться, что она не вмешивается в мою жизнь. Я желаю ей успеха, грандиозного успеха», — подумал он и, вылив в рюмку все содержимое бутылочки, выпил залпом, как выпил бы за успех. Когда он поставил пустую рюмку на бар, телефон зазвонил опять.

— Филипп?

— Да, Клод, да! — Головную боль как ветром сдуло.

Ее голос звучал громко и отчетливо.

— Филипп! Филипп! У нас здесь все в порядке. Ты ведь уже знаешь?

— О чем?

— О том, что через реку мы перебрались без особых приключений. Серж передал тебе это, да?

— Ах, Серж… Ты ему еще сказала, будто ты с этим Генри…

— Уоллесом. Генри Уоллесом…

— …что вы с этим Уоллесом купили машину…

— … «лендровер»…

— …и что вы едете к джунглям… — Он был вынужден глубоко вдохнуть воздух. — И что он должен отвезти меня в аэропорт…

— Что он и сделал, я знаю, мы с ним только что говорили, — донесся до него голос Клод, которой с помощью аппарата «инмарсат» через один из четырех спутников связи долетел из центра Африки прямо сюда, в Эттлинген, в номер в отеле «Наследный принц».

— Ты сегодня уже позвонила Сержу?

— При чем тут это? Когда я вернусь… если я вернусь… ты увидишь… ты поймешь, ты все-все поймешь… Je t’aime, chéri, je t’aime de tout mon coeur! [64] Я люблю тебя, дорогой… я люблю тебя всем сердцем! (фр.).

Он не хотел этого говорить, он ненавидел себя за это, но все-таки у него вырвалось:

— И Сержа тоже!..

— И Сержа тоже, — повторила она за ним, и он услышал, как там, в Африке, кто-то поет совсем рядом с ней. — Я люблю тебя и Сержа, вас обоих…

— Однако…

— Что «однако»?

Ритмическое пение усилилось.

— Что из этого выйдет? Что с нами будет, Клод?

— Все будет хорошо, Филипп. Все будет очень хорошо!

— С Сержем и со мной?

— С Сержем и с тобой.

— С двумя мужчинами…

— Но я ведь уже все сказала тогда, в Английском саду, у цветочных часов! Мы с Сержем знакомы одиннадцать лет. И я одиннадцать лет люблю его как моего лучшего друга. Я его никогда не брошу. И он это знает. Но ты у него ничего не отнимешь, если будешь любить меня, и я у него ничего не отниму, если буду любить тебя. Я ведь уже дала это понять, и ты как будто все понял. Сегодня я сказала ему по телефону, что мы с тобой все выяснили, что для нас полная ясность важнее всего.

— И ты это ему сказала?

— Да, Филипп, да. Это должно было случиться, рано или поздно. Чему быть, того не миновать… Серж повел себя прекрасно, он был великодушен… Сказал, что мое чувство к тебе его не оскорбляет и не унижает… что он этим не раздавлен… что у всех у нас все будет хорошо… И все будет хорошо, Филипп, вот увидишь!

«Королева, — подумал он. — Серж назвал ее королевой. Совершенной женщиной, которую мы любим и которая из всех мужчин выбрала нас обоих — и дарит нам свои самые высокие чувства».

— Ну, веришь ты мне, наконец?

«Нет!» — подумал он.

— Да, — сказал он ей в трубку.

— Спасибо, Филипп, благодарю тебя!

Пение африканцев где-то рядом с Клод стало невыносимо громким. Потом послышался чей-то громкий смех и словесная перепалка.

— Что там у вас такое, Клод?

— Они приглашают нас с Генри к праздничному обеду. И каждый — к своему костру. Мне пора заканчивать разговор. Спи спокойно! Прощаюсь с тобой до завтрашнего вечера! Je t’aime, Philip, je t’aime! [65] Я люблю тебя, Филипп, я люблю тебя! (фр.).

Он положил трубку.

Потом он долго сидел без движения, разглядывая листья старого дерева в окне, замечая как они начинают белеть в темноте, если где-то поблизости проезжает машина с включенными фарами; все казалось ему нереальным, совершенно нереальным — его жизнь, весь мир и все, что в нем происходит.

«То, что вы здесь видите, это компьютеры, работающие с программами особого типа, с так называемыми нейронными сетями. Нейронная сеть функционирует так же, как, по нашим представлениям, функционирует человеческий головной мозг, используя ассоциации, синапсы [66] Специализированные функциональные контакты между возбудимыми клетками, служащими для передачи и преобразования сигналов. — Прим. ред. и так далее. Для того чтобы нейронная связь начала функционировать, ее приходится натаскивать, так сказать», — объяснял Филипп Сорель. Было одиннадцать часов двадцать минут, четверг, 17 июля, они вместе с берлинским прокурором доктором Хольгером Нимандом сидели на третьем этаже вычислительного центра в комнате длиной в тридцать и шириной в двадцать метров. Помещение было заставлено серебристо-серыми металлическими ящиками и столами, за которыми перед мониторами сидели мужчины и женщины в белых халатах. Основной краской в помещении был глубокий темно-синий цвет мерцающих экранов.