Эрленд Лу - Переучет

В ванной Нина обнаруживает красоту. Чисто, удобно, уютно, все как из модного журнала. Ничего общего с помывочными местами из Нининой студенческой жизни. И как же хочется погрузить тело в воду! В садовом товариществе душа у нее нет, а в городских купальнях Осло холодно и дорого. Нина приносит с кухонного стола бутылку и бокал, зажигает от одной спички свечку, стоящую на бортике ванны, и сигарету. Пока раздевается, ванна наполняется восхитительной горячей водой. Нина сползает в воду, скользя по эмали, как раскормленный бесформенный морской котик, ложится и закрывает глаза. Господи, думает она, что за гадкая гадость – выпускать свою книгу. Больше никогда и ни одной. Никогда! Разве что книжка правда будет очень хороша, тогда много радости, а обычные проходные или слабоватые книги никакого кайфа издавать нет, завязывай с этим, говорит она себе. Кстати сказать, что она делала в Стамбуле? Смешная влюбленность. Может быть, последняя в жизни. Как было не последовать за ней? Но чувство кончилось быстрее сна, добрые чувства длятся все меньше. И несколько месяцев спустя остался лишь город, этот чертов мост и записные книжки. Ничему ее жизнь не учит. Главная заповедь – ни одной книги при жизни. С изданием первого сборника судьба пошла наперекосяк, а надо было брать пример с Пессоа, писать в стол, как одержимой, тысячи страниц, чтобы никто не знал, а днем ходить на «обычную работу». Она хороша для многих работ, в школе или цветоводстве, а после ее смерти нашли бы целый чемодан, огромный, тяжелый, неразобранных стихов, они бы еще много лет выходили частями, став потрясением и сенсацией для всех лично знакомых и незнакомых. Ничего себе, Нина-то Фабер всю жизнь держала свою свечу под сосудом… [4]А почему? И что она думала, и как ей жилось… Эти теперь уже безответные вопросы будоражили бы умы десятилетиями, а книжки продавались бы тоннами. Деньги могли бы перечисляться в благотворительный фонд и тратиться на всякие приятные вещи для незащищенных членов общества. Но у нее не было плана жизни. Случалось то, случалось это, писались стихи, и вот чем все кончилось. Ванной в квартире Рогера Кюльпе. Чтоб вас всех… Но даже если она и выпустила, возможно, не самую лучшую в мире книжку, Рогеру Кюльпе это не поможет. Еще не хватало. Есть границы и есть правила. Неписаные и всякие. Студентам сам бог велел быть наглыми, непочтительными и обсирать истеблишмент, но, во-первых, Нина не думает, что принадлежит к истеблишменту, во-вторых, «Босфор» приличный сборник, а в-третьих, она окажет Кюльпе медвежью услугу, если спустит все на тормозах и не растолкует, что он выставляет себя фантастическим идиотом.

Возвращается Жанет. Нина слышит, что она относит яблоки на кухню и обходит квартиру, ищет. Наконец кричит:

– Ку-ку!

Нина молчит, как мышь.

Жанет снова кричит.

Нина откликается, очень старательно делая вид, будто это в порядке вещей – занять без спросу чужую ванну.

– Да?

– Я положила яблоки в кухне на столе.

– Отлично!

– Если хотите, могу помочь вам с готовкой.

– Конечно хочу. Вот сейчас только ванну приму и позову тебя.

Нина слышит, что Жанет топчется под дверью. Вряд ли она сумеет ответить что-нибудь разумное, думает Нина. Она наверняка не знает, как обходиться с чужими бабушками, когда они приезжают в гости, но оккупируют ванну. Быть может, ей странно, что бабушка Рогера решила помыться. Хотя ничего странного в том нет. У многих стариков нет дома ванны. Но молодежь жизни не нюхала и не знает. Для них ванна в квартире в порядке вещей. К тому же нынешнее поколение молодых никогда не сталкивалось с изменением регулярного порядка, любое отступление от него вызывает в них неуверенность. Еще прогнутся, думает Нина. Постояв, Жанет уходит в свою комнату. Нина долго лежит в ванной, даже засыпает в какой-то момент, пристроив голову на синюю подушку, повторяющую изгиб ванны. Когда вода остывает, Нина вылезает, вытирается и намазывает тело кремчиками, выбрав парочку из ряда на полке. Давно она так интересно не пахла, оливковое масло с лимоном, здорово. Очень довольная, Нина заворачивается в большое полотенце, берет под мышку одежду и выходит из ванной с бутылкой в одной руке и бокалом – в другой. По дороге в комнату она сворачивает на кухню и берет яблоко из пакета, принесенного Жанет. У-у, экстра-класс. Нина срезает кожуру и откусывает, одновременно выливая в бокал остатки вина. Пустая бутылка остается стоять на столе. Сочетание яблока с красным вином всегда сначала кажется вырви глаз, а потом ничего.