Кун-Суук Шин - Я буду рядом

– Мои туфли… моя сумка.

Он пристально вглядывался в мое лицо. У него были красные глаза.

– Идите в ту сторону. Там вы наверняка найдете их. Потерянные вещи собрали и сложили там. – Он указал на крохотный пустырь между дорогой и отелем.

Боль в колене не унималась. Я уже собиралась поковылять к пустырю, как вдруг услышала голос: «Чон Юн!» Я обернулась и увидела Мен Сё, на шее у него болтался фотоаппарат. Так вот где он был, в центре города, на который только что, подобно внезапному наводнению, обрушилась демонстрация. На меня будто затмение нашло. Как подобрать слова, чтобы описать мое потрясение? Это было похоже на возникшее чувство, когда отец сказал, что собирается пересадить мирт на мамину могилу. Это было нечто, чего я и представить себе не могла, нечто абсолютно нереальное. Я так и не смогла поверить в то, что отец пересадил дерево, ни тогда, когда он выкапывал его во дворе, ни тогда, когда увидела тень мирта на маминой могиле, словно от зонта, ни тогда, когда темно-красные цветы яркими бабочками рассыпались по зеленой траве ее могилы. Всякий раз, приходя на мамину могилу, я воспринимала мирт так, будто видела его в первый раз.

– Чон Юн!

Я смотрела на Мен Сё, словно передо мной возник призрак. Он снова окликнул меня. И как только я поняла, что это действительно он стоит передо мной, то для меня как будто вспыхнул яркий луч света в кромешной темноте. Смерть мамы, тяжелой глыбой плавающая на поверхности, внезапно выплеснулась на меня. Я не ожидала ничего подобного. Почему осознание того, что я никогда больше не увижу маму, никогда не обжигало меня с такой силой, несмотря на то что я постоянно носила в кармане ее кольцо, вдруг именно сейчас отозвалось в моей душе невыносимой болью? Смерть мамы. Ведь я так же могла бы услышать барабанную дробь или услышать крики глашатая, сообщающего важную новость. Я уже никогда не возьму маму за руку. Никогда уже не засну, прижавшись к ее измученному болезнью телу. Никогда не услышу, как она произносит мое имя. И вот здесь, в центре города, я закрыла лицо ладонями. Все мое тело сковал ледяной холод. И не успела я это осознать, как из глаз полились слезы. Мен Сё бросился ко мне и крепко обнял.

– Что случилось?

Наблюдавшая за нами из-за стеклянной двери служащая отеля вынесла еще одну бутылку воды и сунула ему в руки. И даже полицейский, который подсказал, где мне искать вещи, остановился и внимательно глядел на нас.

– Давай где-нибудь присядем.

Мен Сё слегка отодвинулся. Единственное место, куда мы могли отправиться, был пустырь, указанный полицейским. Но слезы ручьем лились по моим щекам, все никак не унимались. Я отчаянно собиралась перестать плакать, мне не удавалось взять себя в руки. Со смущением я попыталась скинуть его руку, но он лишь еще крепче обнял меня за плечи. Здания по обе стороны улицы, вывески в переулках, стены, асфальт – казалось, все это наблюдает за мной.

– Со мной все в порядке. – С этими словами я попыталась освободиться от его хватки, а слезы продолжали течь по моим щекам.

– Я расскажу тебе одну забавную историю. Возможно, ты уже слышала ее по радио.

Все еще обнимая меня за плечи, он принялся рассказывать:

– Жил-был наивный парень, звали его Водопад. Он по уши влюбился в одну девчонку, приходил на занятия и повсюду искал ее. А когда находил, то не мог набраться смелости и подойти. Понимаешь, она встречалась с другим парнем. Но он не мог разлюбить. И вот однажды он увидел, что она и ее парень сидят на траве около библиотеки. Они, должно быть, поссорились, потому что парень внезапно вскочил и ушел. Она осталась одна, сидела с опущенными плечами и плакала. Водопаду стало ее ужасно жалко. Когда вы видите, как плачет любимая девушка, как печально поникли ее плечи, конечно же вам станет ее жаль. Водопад набрался смелости и решил подойти. И хотя он никогда не говорил с ней раньше, парень собрался сказать: «Моя грудь разрывается от тоски, когда я вижу твои поникшие плечи». Он снова и снова повторял про себя эти слова. И когда, наконец, он решился, то сразу направился к девушке. Плачущая девушка сердито взглянула на него: «Чего тебе надо?» И Водопад, волнуясь, торопливо произнес: «Мое плечо разрывается от тоски, когда я вижу твою поникшую грудь…» Я расхохоталась сквозь слезы.

– Ты засмеялась!

Он выглядел как мальчишка и одновременно как мужчина. Казалось, он только что выиграл состязание в беге на сто метров. Я взглянула на фотоаппарат на его шее. Он улыбнулся, и темные брови сошлись на переносице. Я с трудом проглотила воспоминание о маме, тяжелым комом застрявшее в горле. Внезапно я забыла, как только что заливалась слезами, и, не сводя с него глаз, снова громко рассмеялась.