Ник Келман - Девочки

— Да ну! Неужели?! Карен?

Даже в своем удивлении ты умудришься найти пространство, чтобы представить себе палец жены Билла, трахающий молоденькую девушку. Карен еще по-прежнему притягательна.

— А как насчет доверия? Как насчет того, чтобы быть честными друг с другом? Может, вам стоит это обсудить?

— Ну, с доверием у нас полный порядок, — скажет Билл, снова отпив пива, — все это тоже должно быть. Необходимо быть полностью честными друг с другом с первого дня. Вот почему ей комфортно, когда к нам присоединяется кто-нибудь. Вот почему ей ничто не угрожает, она понимает меня с самого начала — господи, да первое наше свидание мы закончили обсуждением стриптиз-клубов. Думаю, она сравнивала свадебные пиршества с холостяцкими вечеринками или вроде того — и она спросила меня, нравятся ли они мне. Я ответил «да», и объяснил почему. Это было для нее то, что надо. Если бы ей не понравилось — не было бы второго свидания. Или если бы я соврал ей, сказав то, что по моим представлениям она хотела бы услышать, второго свидания тоже не состоялось бы. Когда лжешь, каждый следующий раз это получается немного легче.

Затем он посмотрит на тебя, а ты будешь выглядеть удивленным, будто бы тебе только что сказали, что Санта-Клаус действительно существует, и он добавит:

— Послушай, я не говорю, что мы бы не протянули долго без этого, мне хочется думать, что протянули бы и что мы по-прежнему не изменяем друг другу, но я не могу сказать этого наверняка. Единственное, что я могу сказать, так это то, что для нас это работает.

В конце пирса раздастся звук легких шагов. Вы обернетесь. Это одиннадцатилетний сын Билла.

— Пап, мама сказала, что ужин готов.

— Спасибо, Билли, — ответит Билл.

Вы оба подниметесь и отправитесь к дому. Сын Билла поначалу захочет взять отца за руку, но затем, может быть, из-за тебя, передумает.

Он посмотрит, как оба вы пьете пиво из бутылки, и спросит:

— Пап, а можно мне немного попробовать?

Билл захихикает, посмотрит на тебя. Он потрясет бутылкой и осушит ее почти до дна. Затем передаст ее сыну и скажет:

— На, держи, можешь допить. Но не говори маме, ладно? Она рассердится на нас обоих…

Билли начнет пить, но тут же выплюнет то немногое количество пива, что успеет взять в рот.

— Фу! — скривится он. — Фу! Какая гадость! Почему вы, ребята, пьете эту дрянь?

— Однажды узнаешь, — скажет ему Билл, — однажды ты тоже его полюбишь.

За ужином Карен поймает на себе твой пристальный взгляд.

— Что? — добродушно спросит она. — В чем дело? У меня что-то на лице?

Она возьмет салфетку и вытрет рот.

Сели на землю они, и рыдали, и волосы рвали.

Не получили, однако, от слез проливаемых пользы.

Однажды в колледже ты организовал своему другу потерю девственности. Это случилось на вечеринке, происходившей в вашем колледже, подруга подруги твоей подруги — какая-то девица, которую ты никогда больше не увидишь, — показала на твоего соседа по комнате и спросила, кто он.

— Мой сосед по комнате в колледже, — ответил ты. — Ну как, хочешь с ним встречаться?

А она сказала:

— Не знаю, может быть, позже.

А ты спросил:

— Хочешь переспать с ним?

Она была прелестна, ты дразнил ее. А подруга твоей подруги — девушка, которую ты немного знал и видел потом снова, — игриво шлепнула тебя:

— Прекрати, ты ее отпугнешь!

Однако позже, этой же ночью, когда вы оба уже хорошенько напились, та девица подошла к тебе сама — когда рядом с тобой не было больше никого — и сказала:

— Да, я хочу.

Поэтому ты отвел ее наверх, в соседнюю с твоей комнату на одного, жилец которой случайно оказался в отъезде в те выходные. Ты велел ей раздеться, лечь в кровать и ждать, и закрыл дверь. Затем снова открыл дверь и произнес:

— Да! И не включай свет, иначе он может испугаться и начнет просто болтать с тобой или еще что-нибудь.

Ты спустился вниз, отыскал своего соседа по комнате и сказал ему:

— Эй, чувак, у меня есть для тебя подарок.

И он, спотыкаясь, пошел за тобой по лестнице, ты велел ему зайти в комнату, не включая свет, раздеться, лечь в кровать и ждать.

На следующее утро ты встал раньше их обоих, отыскал песню «Ты сделал это?» — ты знал, что она была на этом альбоме, — и включил ее на полную громкость.

Тогда это было весело. Тогда от громкой музыки проснулась куча народа, они пришли к тебе жаловаться, но когда ты объяснил им, что происходит, им показалось это смешным, и все они устроились в твоей комнате в банных халатах, полотенцах и шортах-боксерах, поедая кукурузные хлопья и пончики, смотря телевизор и ожидая, когда откроется дверь в соседней комнате.