Александр Максик - Недостойный

Я вижу их лица, их рюкзаки, одежду, тетради.

Кара Ли, тихая, задумчивая кореянка, любительница сидеть на задней парте. Ариэль Дэвис, странная, надменная, убийственно сексуальная девушка с длинными черными волосами. Джейн Вудхаус, которая однажды пришла в школу с ангельскими крыльями и все свои заявления начинала словами: «Не знаю, что я тут хочу сказать». Абдул аль-Мади, нервный и болезненно неуклюжий. Хала Бедави, грациозная и улыбающаяся, умнейшая ливанка, которая понимает все на двадцать минут раньше остальных. Колин Уайт, грубый жилистый паренек из Дублина, казался совершенно не на месте в МФШ. Он источал скрытую жестокость, какой я не видел в дорогих международных школах. Альдо «как-то там», который старался сесть как можно ближе к Ариэль и всегда с ней соглашался. Она издевалась над ним, то одаряла, то лишала внимания, в зависимости от настроения. Рик Томпкинс, сильный, самонадеянный футболист, и еще красивая Лили Бревет с косами и тяжелой грудью.

Как-то в начале того года она нарисовала на доске переплетение линий. Я скопировал их в свою тетрадь, которая до сих пор у меня. В те месяцы я записывал все, что мог. Представлял, будто снимаю фильм: с деревьев за полем камера перемещается в класс. Мистер Силвер сидит за столом. А потом он поднимает глаза. И — начинает.

Я слушал. Зарисовывал. День за днем записывал диалоги, и теперь это служит затейливой картой.

На первой странице вот что:

Далее под этим рисунком я поместил тот же рисунок, но на сей раз поверх него начертил сетку.

Вот как это выглядит по нашему убеждению.

— Экзистенциалисты более или менее верят, что человеческий мир таков. — Он указал на эти каракули. — Что говорит Сартр о вскрывателе писем?

Впервые он задал классу прямой вопрос. Не помню, знал ли я, что сказал Сартр о том, кто вскрывает письма, но знаю, что не я отвечал на этот вопрос.

Руку поднял Колин Уайт.

— Ты Колин, верно?

— Да, сэр.

— Два момента, прежде чем ты ответишь на мой вопрос. Первое: не нужно поднимать руку, и второе: пожалуйста, не называй меня «сэр». У меня от этого мурашки бегут по спине.

Мы засмеялись.

— Сартр не говорит о вскрывателе писем, сэр, он говорит о ноже для разрезания бумаг.

Мистер Силвер с улыбкой кивнул:

— Правильно, Колин. Спасибо за точность. Но ты ведь понимаешь, что это два названия одного и того же предмета?

— Да, сэр.

— Тогда в чем смысл?

— Вы просили поправлять вас, сэр.

— Действительно, просил. Также я просил не называть меня «сэр», и однако же ты сделал это трижды после моей просьбы.

— Привычка, сэр. Простите.

Я запомнил разговор, потому что мистер Силвер пошел на поводу у Колина. Было бы гораздо легче отмахнуться, проигнорировать вопросы, велеть замолчать. Но он соблюдал правила игры. Учителя, из моего опыта, ничего подобного не делали. Они не перешучивались с классным клоуном. Они всегда пытались, пока не прозвенел звонок, чего-то добиться. Им недоставало уверенности рискнуть и поддаться на хитрость одного из нас.

Мистер Силвер, похоже, не стремился ничего добиться. Казалось, его не заботит необходимость разобраться с главой или хотя бы закончить начатый разговор.

— А что значит этот рисунок, мистер Силвер? — спросила Хала, выведенная из себя их беседой.

Он улыбнулся ей и снова повернулся к Колину:

— Мы закончили?

Колин кивнул.

— Прежде чем займемся рисунком, давайте разберемся с ножом для разрезания бумаг, если точно придерживаться перевода. Хала, что Сартр говорит о ноже для разрезания бумаг?

— Он говорит, что нож для разрезания бумаг, — улыбнулась она ему, заигрывая, — обладает сущностью прежде своего существования.

— Совершенно верно. В отличие?

— В отличие от меня.

— То есть?

— То есть, согласно Сартру, мы не обладаем сущностью до своего существования. То есть мы в отличие от вскрывателя писем или ножа для разрезания бумаг находимся здесь без заранее известного плана, для чего мы здесь.

Мистер Силвер медленно кивнул и улыбнулся Хале.

— Совершенно верно, — произнес он и выдержал театральную паузу. — А почему вообще это важно или интересно? Почему нам следует об этом думать? В чем смысл данной идеи? Какое отношение она имеет к вашей жизни? Почему у Сартра были причины защищать экзистенциализм? Ведь цель этой лекции прежде всего защита экзистенциализма.