Тим Лотт - Штормовое предупреждение

— Считай, что он у тебя есть. Ты знала, на кого ставить. Мы победим.

Мари-Роз снова начинает рыдать и смотрит на Морин. А та уже надевает плащ.

— Ты действительно думаешь, что мы выкрутимся?

— Если ты будешь сидеть и лить слезы, то вряд ли, — говорит Морин, устремляясь к двери.

Когда она возвращается из магазинчика, уже все в сборе: сама Мари-Роз и четыре их постоянные сотрудницы. У Морин в руках огромная буро-желтая тетрадь, пыльная, со слегка пожелтевшими листами, края которых даже немного покоробились от дряхлости. Листы закреплены с помощью металлического держателя с защелкивающимся замком, и их легко можно вынуть. Морин открывает первую страницу.

— He скажу, что вариант идеальный, но с этим можно работать. Я сейчас раздам ручки и карандаши. Проверьте, чтобы были разные цвета пасты, и вообще разные фирмы. Вот…

Она вытаскивает из кармана целую пригоршню ручек и карандашей.

— Сейчас я принесу свою бухгалтерию, а вы будете делать то, что я скажу.

Морин притаскивает все папки, в которых подшиты все подсчеты и расчеты, сделанные ею за полгода. Она открывает первую страничку нового "Журнала записей". Потом открывает гроссбух, в котором зафиксирована наличность и который уже успел побывать в лапах инспектора. Полистав его, она говорит:

— Приступим. Мари-Роз, тебе начинать, ты же начальница. В первый день у нас должно получиться примерно пятнадцать клиенток. Четыре — у тебя, Сью пусть запишет себе троих, ну и у остальных по четыре. Ну, поехали. Постарайтесь изменить почерк. Одну запись сделать убористым, вторую — более размашистым. И нажимать можно то посильнее, то послабее. И как можно естественнее, иначе мы все останемся без работы.

Наконец, решившись, Мари-Роз карандашом выводит имя своей постоянной клиентки: "Барбара — 10 утра", после чего, чуть отступив, любуется своей работой. Остальные, посмотрев на нее, слегка улыбаются.

Целых два часа они корпят над журналом: пишут разными ручками, изобретают имена клиенток, придумывают телефонные номера, стараются, чтобы записи выглядели не слишком аккуратными. Оказалось, что это жутко трудно, придать записям естественный вид. Сразу набело вписывать всякие каракули, а потом еще чуть-чуть размазывать, совсем чуть-чуть.

К половине первого с записями покончено, и они более или менее стыкуются с подсчетами наличности в папочках Морин. Она пролистывает тетрадь, внимательно все просматривая. Остальные пятеро женщин ждут ее вердикта.

— Нет, не годится, — говорит Морин. — Все равно вид слишком новый. Но записи получились очень натуральные, об этом можно не беспокоиться. Бумага. Слишком чистенькая. Не потрепана и не замусолена.

— Ну и что же нам делать? — спрашивает Мари-Роз. — Через полчаса он будет здесь. И мне придется выложить ему все, все как есть. Получается, что я зря гоняла его туда-сюда, и это он тоже учтет. Я пропала…

— Спокойно, Элси. Пойди запри дверь. Надо будет вынуть все страницы. Кресла в сторону, к стенам их, чтобы расчистить побольше места. Опусти жалюзи.

— Что?

— Действуй. А я пока выну страницы. Та-а-ак… Девочки, помогите мне раскидать их по полу.

Она раздает изъятые из "Журнала" страницы парикмахершам, и те, ничего не понимая, начинают покорно разбрасывать их по линолеуму. Мари-Роз запирает дверь и спешно опускает жалюзи.

— И что дальше?

— Что дальше? — переспрашивает Морин. — Дальше мы будем их топтать, будем пятнадцать минут по ним топтаться, чтобы они стали грязными и истрепанными, особенно по краям. Мы будем разгуливать по ним до тех пор, пока они не станут всамделишными. Вперед.

Наступает секундная пауза. А потом все женщины, как по команде, начинают топтать листочки. Кто носится вприпрыжку, кто нарочно шаркает, кто семенит и переваливается, как голубь, кто, наоборот, старается шагать шире. Морин с сосредоточенным видом бегает трусцой от стены к стене. Первой начинает хохотать Мари-Роз, внезапно осознав весь комизм происходящего.

— О, боже! Что мы делаем?

Она сгибается от хохота пополам. А зрелище действительно незабываемое: пять более или менее солидных женщин бегают по пустой парикмахерской, с азартом топча раскиданные на полу бумажки. Следом начинает хохотать Морин. Спустя несколько секунд комната наполняется громким хохотом и хихиканьем.

— Вперед! — кричит Морин, стараясь переорать эту веселую какофонию. — Марш! Победа будет за нами!

Одна из парикмахерш начинает танцевать на этом море бумажек, увидев это, Мари-Роз включает музыку. И теперь они танцуют все вместе — ритмично раскачиваясь, притоптывая, иногда хлопая в ладоши и размахивая в такт музыке руками. И пока они танцуют, листки бумаги ветшают и пачкаются, старея прямо на глазах…