Тим Лотт - Штормовое предупреждение

Когда Роберт и Лоррейн отъезжают совсем далеко, прочерчивая воздух красными вспышками, Томми оборачивается к брату:

— Я знаю одного деятеля, который может достать такой же за полцены. Железно. Ни один хрен не подкопается.

Морин листает инструкцию к микроволновке. По настоянию Чарли. По каким-то непонятным причинам ему очень важно, чтобы она все это прочла. Такое ощущение, что теперь, из-за этой печки, рождественский обед — это главным образом его заслуга, а не ее. Морин чувствует, что это недостойная мысль, мелочная, ей вечно приходится бороться вот с такими мелочными мыслями. "Я обязана, — в который раз внушает она себе (а может, ее просто приучили так думать), — сделать мир лучше, чем тот, каким он был до меня". Это непременное условие благополучной состоявшейся жизни.

Поэтому она отбрасывает мелочную обиду, предпочтя ей более комфортный для себя вывод: в конце концов, Чарли заботится о ней, хочет облегчить ей жизнь. Однако этот спасительный вывод слегка ее раздражает, она понимает, что если это и не совсем ложь, то и не совсем правда. Но за эти свои сомнения в искренности Чарли она винит только себя, свой гадкий характер. Самой не хватает доброты, а на других обижается, чего-то от них требует.

Морин с пристрастием изучает микроволновку. Как все просто, слишком просто. Даже не верится. Запихиваешь индюшку, нажимаешь пару кнопок, и через двадцать минут получайте — птица готова.

Индюшка, как ни странно, без проблем помещается в очень компактной по виду печке. Морин вспоминает объяснения Чарли: продукт греется изнутри, потому что там бегают какие-то атомы или какие-то частицы, поэтому сохраняется сок. И вроде бы должно получиться даже вкуснее, чем в духовке.

Раз она такая дорогущая, эта штуковина, то все получится как надо. Какой Чарли все-таки щедрый… не пожалел денег, спасибо ему, теперь у нее появится гораздо больше свободного времени, можно заняться чем-то другим.

Только вот чем? Морин все острее осознает, что, кроме домашней возни, в ее жизни, в сущности, ничего нет. Ей совсем не нравится заниматься готовкой, уборкой и прочими домашними радостями, не нравится гораздо сильнее, чем думает Чарли, просто она не позволяет себе откровенно ему в этом признаться. Но эти рутинные хлопоты заполняют брешь, держат в привычном тонусе, дают видимость движения. Все эти современные приспособления, экономящие время женщины, постепенно формируют одну пока не очень хорошо понятую проблему, головоломку. Что же делать с неуклонно растущими запасами времени? Куда это время тратить? Вот она, коварнейшая головоломка для женщины среднего возраста.

Она не из "этих феминисток". Это выражение она подцепила у Чарли, и все же… и все же, если уж женщин решили освободить из кухонного плена, надо, чтобы им было куда из этого плена бежать.

Работа в "Чародейке" неожиданно стала для нее отдушиной. Мари-Роз очень довольна, не устает всем ее расхваливать. А Морин обожает все эти аккуратные столбцы цифр, то, как идеально они сопрягаются друг с другом, все четко, все предопределено. Такие-то доходы, такие-то расходы, все под контролем, никаких сюрпризов. Мари-Роз считает, что ей не мешало бы поступить на какие-нибудь бухгалтерские курсы. Есть вечерние, есть заочные. Морин только демонстративно фыркает в ответ, давая понять, что для нее подобные высоты недостижимы. Но втайне ее уже зацепила эта идея. Деньги, которые ей платит Мари-Роз, воспринимаются совсем не так, как те, что дает Чарли. Морин искренне считает, что все доходы в семье должны быть общими, однако свои деньги она держит отдельно от тех, которые зарабатывает Чарли.

Она с опаской нажимает кнопку на панели, и микроволновка отвечает тихим гудением. В окошке загорается неяркий свет. Ну что ж, возможно, все окончится благополучно. А пока можно заняться овощами. Ей помогает Лоррейн, чистит морковку, со скучающим видом глядя на нож.

— Ну и как вы с Томми поживаете? — спрашивает Морин.

— Все мужчины одинаковы, — усмехается Лоррейн. — Они как большие дети.

— Все женщины тоже одинаковы, — заявляет Роберт, входя в кухню. — Прокатишь их с ветерком на мотоцикле, и они уже тают, как масло "Анкор". Особенно тот кусочек, который между ног.

Лоррейн хохочет:

— Ах ты, маленький мерзавец.

— Роберт, почисть брюссельскую капусту, хорошо?

Роберт берет нож, встает рядом с Лоррейн и начинает отсекать мелкие кочешки. Морин, пригнувшись, смотрит сквозь сервировочное окошко на сидящих в гостиной Чарли и Томми, они что-то увлеченно обсуждают.