Оксана Робски - День счастья — завтра

Анжела объяснила мое состояние ревностью.

Потому что она встретила Рому в ресторане с девушкой. Молоденькой, не особо симпатичной, но с отличной фигурой. Но ведь лицо в штаны не спрячешь!

Анжела сказала, что в моей жизни просто наступил переломный момент. Может быть, я взрослею таким образом. Или старею. Или замуж хочу. Или кокса. Это пройдет. Посоветовала мне сходить в церковь.

— Я ходила, — сказала я.

— Я где-то слышала, что надо объехать одиннадцать церквей и везде собирать святую воду. И везде ставить свечи.

— Да?

— А потом этой водой умываться и квартиру окропить, и вообще…

«И Артема», — подумала.

Я поехала на Рублево-Успенское. Там в каждой деревне по храму. Но оказалось, что они работают по расписанию. Как электрички. Я почти везде оказывалась перед закрытыми воротами.

Массивными, с завитками. Очень красивыми.

Вернулась в Москву. Елоховская, Ваганьковская, на Крылатских холмах, на Станкевича.

Все открыты. Любой может зайти в любое время.

День накрыла темнота, как платок клетку с птицей.

В десятой церкви я разговорилась с батюшкой. У него были роскошные каштановые кудри. И очень живые глаза. Они смотрели не в себя, а вокруг. И видели только хорошее. Хотелось смотреть на мир его глазами.

Я рассказала про свой марафон по церквям.

Он удивился. И, не стесняясь, заявил мне, что эта идея — полный бред.

— А что же мне делать? — расстроилась я.

— Сегодня?

Мне показалось, что он смеется надо мной, но я совершенно не обиделась.

— Вообще… — проговорила я.

— Жить без греха, любить Бога. Не за что-то, а просто так. И не только в храме, а в сердце своем.

Я кивнула.

Приехала домой и сняла с полки детскую Библию. До самого сна читала библейские притчи.

Про Ноя, про Каина.

Про Рому я думала без боли, со спокойной бархатной грустью.

Телефон Пузика был записан на салфетке с логотипом «Паризьена». Я долго держала ее в руках. Белизна паризьеновской салфетки казалась неестественной.

Трубку взяли после второго гудка. Мне не пришлось долго объяснять, кто я такая. Он как будто даже обрадовался. Был мил. Сказал, что я хорошо танцую — у меня отличная пластика. Я тоже сыпала комплиментами. И кокетничала.

В какой-то момент он замолчал. Видимо, решил, то настало время узнать причину моего звонка.

— Понимаешь, — начала я, — у меня очень серьезная проблема…

Он молчал, не проявляя любопытства.

— И я вдруг самонадеянно подумала, что ты можешь помочь мне… Даже не мне, а моему другу. Его зовут Антон… — Я очень волновалась. Я не могла даже представить, какой будет его реакция. — Его приняли с наркотиками. Но наркотиков у него не было.

— Так это твой друг? — спросил Пузик нарочито равнодушно.

— Да, — ответила я, теряя всякую смелость.

Он добродушно рассмеялся.

— Никита, я же ее предупреждал. И он тоже хорош — знал же, чья она девушка. А? Знал или не знал?

— Знал, — согласилась я убито.

— Конечно знал. Вся Москва знает. А прости я ему, где я завтра своих возлюбленных искать буду? Такой уж у меня принцип. И не он первый, не он последний. Один, кстати, в этом году выходит.

Я молчала. Его голос стал колючим, как бывают колючими свитера:

— Но это между нами.

Я молчала. Он рассмеялся.

— Никита, а давай я тебя к себе на день рождения приглашу! Там, правда, еще четыреста девушек будет. И лучшие музыканты из Европы и Америки, не помню названий. А? Мужчин, правда, всего семьдесят. Мои гости. А девушки и знать не будут, зачем их собрали и почему кормят. А в полночь — представляешь, фейерверк и ведущий объявляет: «Кстати, у нас сегодня еще и день рождения!» — и выхожу я. Клево?

— Клево, — согласилась я.

— Ну, позвони мне, я приглашение пришлю. Ну давай. И не забивай себе голову чужими проблемами, наверняка своих хватает. Целую.

— Целую, — произнесла я максимально эротично. Все-таки олигарх.

Я почуяла беду, как животное чувствует приближение грозы.

В этой ледяной гостинице моя свекровь хорошо сохранилась.

Она вернулась такая же веселая и заботливая, как уезжала.

Я придумала, как свекор может отблагодарить меня. Купить «Никиту».

Это решение не далось мне просто. На «Никиту» сейчас был спрос.

Я стояла у Машкиной могилы и объясняла ей, почему я так поступаю.

— Я ведь все сделала, как ты хотела, Маш. А теперь — хватит. Не мое это. Я лучше на Рублевке киоск прессы открою. А то в магазине не все издания. Про меня писала какая-то газета, а я ее даже купить не смогла. Представляешь?