Оксана Робски - День счастья — завтра

— Так ты хочешь быть директором больницы? — уточнил Рома.

Артем немножко подумал.

— Нет. Просто директором.

— А я хотела быть объявлялой в метро, — поделилась я. — Мне казалось, нет лучшей доли, чем сообщать пассажирам: "Следующая станция — «Сокольники».

Мой сын посмотрел на меня с уважением.

В метро он ни разу не был.

— А ты кем хотел быть? — спросила я Рому.

Рома смешно поджал губы и закатил глаза. Как одна из трех обезьянок: «Не говорю», «Не слышу», «Не вижу».

— Ну давай, скажи! — подзадоривала я.

— Скажи, пап. Кем?

— Лилипутом.

Мы с Артемом захохотали:

— Кем? Лилипутом? Боже мой, почему?

— Это — очень личное, — издевался Рома.

Официант в классическом черном переднике унес тарелки и подкатил к столу тележку с десертами. Мы на них даже не взглянули.

— Я влюбился в одну лилипутку. Она выступала в цирке. Была ассистенткой фокусника. Он засовывал ее в разные черные ящики, отрезал ей голову. Мой папа сказал мне, что лилипутки выходят замуж только за лилипутов.

— Он обманул тебя! — возмутилась я.

— Теперь ты понимаешь, Артем, почему я полюбил маму? Мне с детства нравились необычные женщины.

— Но мама же не лилипутка!

— К сожалению…

Я запустила в мужа салфеткой, он уклонился, и салфетка угодила в официанта.

Артем хохотал на весь ресторан так заразительно, что пожилая пара за соседним столом тоже начала улыбаться. Мы разулыбались им в ответ.

Артем стоял у больничной двери и махал нам рукой. Ему хотелось плакать, но он сдерживался.

— Он так похудел, — сказала я мужу в машине.

— Когда его выпустят?

— Послезавтра. Утром будут готовы анализы, и, если все нормально — сразу домой.

— Директор, — улыбнулся Рома.

— Лилипут! — поддразнила его я.

— Объявляла! — в тон ответил муж.

Я пнула его кулаком в бок, он стал щекотать меня, я извивалась, пытаясь делать то же самое с ним, он вывернул мне руку, я сдалась.

— А, больно же!

Мы немного отдышались после этой возни.

— Ну, что там с твоим агентством? — спросил Рома.

— Все нормально. Набираем девушек.

— Симпатичные?

— Лилипутки.

Мы снова обменялись легкими пинками вбок.

— И что дальше?

— Офис нужен. И что-то придумать с их подготовкой.

— Сейчас УпДКовские офисы разрешили сдавать русским гражданам. С охраной, с ремонтом — и недорого.

— Да? — Я заинтересовалась.

Рома кивнул;

— Иностранцам теперь можно жилье покупать, раньше же нельзя было. Вот они все и съехали. А корпуса пустуют.

— Спасибо. — Я сказала это от души.

— И я с Палычем разговаривал. У него кто-то там есть серьезный, насчет подготовки телохранителей, чуть ли не в «Моссаде» учился. Запиши телефон Палыча.

Я неприлично взвизгнула и бросилась мужу на шею. От неожиданности он растерялся.

— Ку, давай телефон, — напомнила я.

Перед тем как Рома высадил меня около моей машины, я спросила, как продвигается его бизнес.

— Спасибо. Потихоньку.

Я улыбнулась ему так, словно именно такой ответ и устраивал меня больше всего.

Думаю, это была отличная благодарность за его работу.

Я поехала в супермаркет за продуктами.

Позвонил Антон.

— Ты где?

— Я… Так… Нигде практически. — Я замялась.

Потому что Антон считал, что продукты можно покупать только в «Стокманне». Выслушивать очередную лекцию о здоровой пище мне не хотелось.

— Ты что, продукты покупаешь? — прозорливо спросил Антон.

— Да. — Я рассмеялась.

— Езжай в «Стокманн». — Антон был категоричен.

— Не, могу. Мой муж — начинающий бизнесмен. Я должна на всем экономить.

После этих слов я опять почувствовала себя неловко. Антон, наверное, тоже.

Пауза затянулась.

— Думаю, ты преувеличиваешь… — неуверенно проговорил Антон.

— В последнее время я все больше преуменьшаю.

Я машинально брала что-то с полок и складывала в тележку. Разговор не получился. Зачем я только это затеяла!

Рома. Это он затеял, а не я.

— Ну, выйдешь из магазина, позвони. А то я улетаю.

— Хорошо.

Я только через несколько минут сообразила, что не спросила его, куда.

Я выбрала самый дорогой сыр, который лежал в витрине.

— А я бы рекомендовал вам другой, — раздалось у меня за ухом.

Мужчина неестественно высокого роста, словно на ходулях. И с оттопыренными ушами — для равновесия. В тележке — сыр, конфеты Mozart, две бутылки Moet&Chandon. Все ясно.

— Разрешите с вами познакомиться?

Я угрюмо молчала.

Только недавно жаловалась Кате, что со мной уже давно никто не знакомится.