Оксана Робски - Casual

Я уже попросила счет, когда сквозь стеклянную входную дверь увидела Лену под руку с Олежеком.

— Надеюсь, мы не соперницы? — шепнула Лена мне на ухо.

— Только если ты не претендуешь на титул «Московская красавица-2004», — ответила я, и Лена радостно рассмеялась.

Олег вызвался проводить меня.

— Я влюбился в твою подругу, — сообщил он. Я изобразила улыбку.

— Не волнуйся, — сказал он, глядя мне прямо в глаза, — я про тебя ничего ей не расскажу.

Я кивнула. Он, наверное, ждал от меня подобного же ответного жеста, но я промолчала.

Интересно, где они познакомились?

Мне позвонил брат водителя. Сказал, что хочет поговорить и приедет в понедельник в офис.

— О чем? — вежливо спросила я.

— Ну, как… — он замялся, — вы же понимаете…

— Я не понимаю.

— Наша мама… она…

— Я улетаю в понедельник. Вам привезет деньги женщина по имени Алекс. Всего вам доброго.

— Я улетаю, — сказала я Алекс. — Надолго.

— Возьми меня с собой. — Она умоляюще посмотрела на меня.

— Я подумаю, — пообещала я.

Она по— дурацки щелкнула каблуками и радостно улыбнулась.

«Я улетаю», — подумала я и поняла, что эта мысль мне приятна.

Мне устроили пышные проводы.

Собрались все, кроме беременной Кати. Состояние здоровья ее мамы не улучшилось. Она умирала.

Олеся церемонно приглашала всех на свое венчание. В Иерусалиме. В православном храме, конечно.

Кира была без собаки, потому что от частых перекрашиваний у Блонди началась перхоть и ее невозможно было взять на руки.

Ее муж так и не вернулся. Кира мечтала о том мгновении, когда он снова появится в ее доме.

— Я дам ему по роже, — обещала Кира, — а потом ударю в пах.

Лена была счастлива своим новым романом с Олежеком. В ее ушах сверкали шопардовские сердца — его подарок в честь недели их знакомства.

Вероника наконец приняла своего мужа таким, каков он есть, и перестала расстраиваться из-за его частых отлучек. Также она перестала грозить ему разводом или милицией. Он в свою очередь перестал с ней драться.

Мы пили шампанское в «Грине» на Кутузовском. Ресторана дороже найти в Москве невозможно, но зато и публика соответствующая. У меня была золотая дисконтная карта — двадцатипроцентная.

— Девочки, у кого в Думе кто-нибудь есть? — спросила Вероника заплетающимся языком. — Нужен законопроект об управлении автомобилем с шестнадцати лет. В присутствии взрослых.

— Зачем? — удивилась Олеся.

— Игорь дочери на шестнадцатилетие машину дарит, а прав-то у нее нет…

— Девочки, с кем это Оля? — отмахнулась от Вероники Лена и показала глазами на хозяйку спортивного магазина, любительницу пластической хирургии.

После последней операции ее груди разъехались в стороны так, что мешали рукам свободно висеть вдоль туловища Она немножко стала похожа на штангиста в среднем весе перед выступлением.

Оля была с мужем одной нашей приятельницы.

— Никакой он ей не муж, — возразила Олеся, — они не расписаны.

— Какая разница! — возмутилась Кира. — У них же ребенок! Девочки, давайте с ней не поздороваемся!

Мы завели оживленную беседу и, когда Оля проходила мимо нашего стола, якобы не заметили ее. Одна только Олеся исподтишка ей улыбнулась и кивнула.

В девять мы засуетились. Через два часа у меня был самолет. В Индию.

— Я нашла тебе потрясающее место, — сообщила мне Дудина в пятницу вечером, — «боинг», первый класс, лететь всего шесть часов, погода отличная — умеренная жара, гостиница великолепная, SPA, и — недорого. Я слушала с замиранием сердца.

— Индия, — выдохнула Дудина, — визу мне поставят в понедельник утром. Счастливого пути.

Я боялась летать, и Лена дала мне имован — специальное лекарство от страха в самолете.

— Правда, его с алкоголем не рекомендуют, — произнесла она между прочим, — немного действует на память. Можешь одно и то же рассказывать несколько раз. Но ты же спать будешь?

Лена потянула меня за рукав, потому что я отправилась в зону VIР. Посадка на мой самолет уже началась.

— VIР тебе никто не заказывал. — Лена тяжело выговаривала слова и поглядывала на палатку с алкогольными напитками. Мы решили, что успеем выпить в баре еще по бокалу вина. Потом еще по бокалу.

Когда я шла на посадку, мое имя уже объявляли по громкоговорителю.

Первый класс был полон.

Мой сосед заказал себе коньяк, даже не дожидаясь взлета.

Я смотрела из иллюминатора на бегущие огоньки взлетной полосы, и все, связанное с Москвой, становилось далеким и неважным.