Евгений Москвин - Предвестники табора

Должно быть, это очередной наркокурьер, — по сюжету «Midnight heat», многие миллионы долларов заработаны Хадсоном именно на наркобизнесе.

Хадсон не окликает его по одной-единственной причине — тот собирается сделать ставку, — значит, нет, нельзя окликать ни в коем случае; Хадсон слишком умен, чтобы позволить этакой случайности нарушить невидимый, тайный контроль, воцарившийся над игровым столом.

А мужчина: обнаружил ли он присутствие Хадсона? Этого я точно сказать не могу, но, как бы там ни было, своеобразная ситуация выжидания играет мне на руку: пока имя мужчины не озвучено (все остальное, к нему относящееся, особого значения не имеет), я могу постараться перетянуть его на свою сторону, взять под свой собственный контроль, — против контроля Хадсона.

Это психическая война.

Последние кадры, в которых я все еще вижу его лицо: он пододвигает к себе столбик только что разменянных неоновых фишек.

Я воображаю, будто по его щекам неторопливо стекают и ниже, по обе стороны от эспаньолки заворачиваются в вязи желто-синие неоновые отблески.

Далее: только его руки — крупным планом, — нетерпеливо сжимающие фишки, — куда ставить? Указательный палец правой руки постукивает по верхней фишке, как раз в то самое место, где выгравировано ее достоинство, — 100.

На неоне отсутствуют наклейки.

Войдя в фильм, я резко оглядываюсь по сторонам, — видимо, поддаваясь, внезапному осознанию: ага, мне же совершенно неизвестны правила игры, я должен только поставить на число и цвет — один раз, всего одна попытка; не угадал — и все пропало.

Стало быть, я искал помощи?

(У людей, которые находятся за столом? Какая от них польза, черт возьми, если они сами давно порабощены?)

Почему «искал»? Ты до сих пор ищешь…

Нет, нет, все, остановись, успокойся, стоп!..

Да, еще остается шанс к самоуспокоению: «Я просто принялся инстинктивно вертеть головой, войдя в чужое тело, в иную среду», — как ныряльщик. Самоуспокоение — как же без него! Мать любит повторять, что мысль материальна, а значит, если допустишь до себя хотя бы каплю неуверенности, это может обернуться полнейшим провалом, катастрофой…

(Моя мать, вот как! Даже теперь, в мире фильма нельзя спрятаться от себя!)

Выходит, я сам должен сконцентрироваться, чтобы определить выигрышную комбинацию, — комбинацию числа и цвета, — подобно тому, как концентрируешься на игральной карте, определенной, например: «Семерка пик». Затем подходишь к колоде, лежащей на маленьком стеклянном столике, под зеркалом, — карта все так же не изглаживается из твоего сознания, ты даже чувствуешь напряженные извилины, — поднимаешь вверх, на уровень шеи случайную часть стопки и видишь отражение в зеркале: вот она, семерка пик.

Ты вытащил то, что хотел!

На деле же ничего подобного никогда не выходит. («Нет, об этом ни в коем случае нельзя теперь думать», — снова подсказка моей матери).

Сейчас не время концентрироваться на том, чтобы вытащить определенную карту или, что то же самое, на выпадении числа на рулетке, — это ты будешь делать, когда крупье запустит ее.

Сейчас — твой выбор.

Неужели же никакой подсказки, и я должен просто ткнуть воображаемым пальцем — и все?

— Это ваше? — слышится вопрос. Женский голос слева от меня, вкрадчивый, — таким тоном говорят персонажи сновидений, когда стараются вытолкнуть сновидца на поверхность, к пробуждению.

Я послушно выныриваю.

— Что?

— Я спросила: это не ваше случайно?

Я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с молодой женщиной. « Красивая… чертовски похожа на Ольку… а скорее так: Олька Бердникова станет похожей на эту женщину, когда вырастет». (Да, и впрямь не избавиться от внешнего мира, но теперь я и не горю желанием — ведь речь идет об Ольке.

Ты стал думать, как тридцатипятилетний мужчина, заметил? В мире фильма… Как тебе?..

Взрослее Мишки)…

Я перевожу взгляд на карту, которую женщина держит в руке, поднятой до уровня шеи, — семерка пик.

Боже, нет, ни в коем случае не подавай вида, что тебе известно, хотя бы даже и приблизительно, откуда взялась эта карта; что это — твое материализовавшееся сознание — нет, вот здесь ты должен сохранить на себе обличье персонажа.

— Нет… где вы ее взяли?

— Лежала возле вашей руки.

— Странно. Когда подходил к столу, никакой карты тут и в помине не было…