Дина Бакулина - Андерсен-Кафе

Примерно через полчаса в дверь позвонили. Распахнув её, я увидела на пороге долгожданного доктора. Он оказался человеком крупного телосложения с большими волосатыми руками. Яркая лысина на голове, аккуратно обрамленная чёрными волосами, напоминала вычищенное до блеска блюдце. Грубые черты лица, маленькие серые глазки, небольшой нос и очень толстые щёки. Короткие рукава рубашки в мелкую чёрную клеточку обнажали длинные руки, обильно покрытые волосами. «Он похож на взлохмаченного барсука», — невольно подумала я. Хотя, судя по картинкам, настоящие барсуки не в пример миловиднее.

С большого коричневого зонта ветеринара стекали крупные дождевые капли.

— Где пациент? — исподлобья взглянув на меня, громко спросил доктор. Я лишь слабо махнула рукой в сторону подстилки, на которой, завалившись на правый бок, лежал Андерсен. Мне было очень плохо. Мне казалось, что мой кот умрёт именно сейчас.

Пока врач осматривал Андерсена, я стояла рядом, тупо смотря то на доктора, то на непривычно неподвижного кота. Кот слабо реагировал на самые, казалось бы, грубые движения ветеринара, а тот немилосердно мял его, беспардонно ощупывал и несколько раз пытался перевернуть больного на другой бок.

— Так, — закончив осмотр, сказал доктор. — Ну, всё понятно.

Быстро окинув комнату взглядом, он грузно плюхнулся на стул, стоящий у журнального столика.

— Как у вас с деньгами? — без предисловий напористо поинтересовался ветеринар.

Ну что ж, к такому вопросу я была готова. Он меня нисколько не удивил. К сожалению, таким вопросом сейчас встречают пациентов не только в ветеринарных, но и человеческих поликлиниках. Иногда этим вопросом весь приём и ограничивается. Нет денег? — дело твоё, умирай или выживи, но медицину это уже не касается. Это забота пациента.

— С деньгами средне, — призналась я. — Но оплатить ваши труды, надеюсь, хватит.

— Вы так думаете? — скептически оглядев меня с головы до ног, спросил ветеринар.

— Ну, допустим, хватит, — уже почти миролюбиво предположил он. — Вопрос в том, стоит ли?

— Что? — не поняла я. — Стоит ли — что?

— Да возиться со всем этим.

— С Андерсеном? — переспросила я.

— Да, с котом, как бы его там ни звали, — подтвердил врач.

— Стоит, — заверила я.

— Ну ладно, дело ваше, — согласился ветеринар. — Только случай-то трудный.

— Насколько трудный? — спросила я. Помимо своей воли я говорила очень жёстким, каким-то застывшим голосом. Так я обычно разговариваю только с людьми, которым не доверяю или к которым испытываю неприязнь. А сейчас я говорила таким тоном, потому что очень переживала за Андерсена и потому что почти ненавидела этого толстощёкого лекаря, — так, словно это именно он был виноват в тяжкой болезни Андерсена, словно этот наглый, равнодушный тип вторгся в нашу почти безмятежную жизнь без спроса, самовольно. И словно он, этот крупный, толстощёкий, чужой человек здесь не нужен, словно он здесь совершенно лишний.

Но обычно полный жизни и энергии Андерсен лежал сейчас в углу как тёмно-серая смятая подушка. Другого выхода у нас с ним не было.

— Я вас слушаю, — жёстко сказала я ветеринару.

— У вашего кота, выражаясь так называемым «народным» языком, — чумка. Слыхали про такую болезнь? А? — и он вопросительно посмотрел на меня.

У меня закружилась голова. Про такую болезнь я слышала и знаю, что выжить после неё животным удаётся очень редко.

— Да, — ответила я тихо. — Понятно.

Доктор заёрзал на кресле, словно ему было очень неудобно сидеть.

— Но вам со мной очень повезло! — заявил он высокомерно.

— Не может быть!.. — недоверчиво протянула я. Это у меня непроизвольно вырвалось, — я не хотела над ним насмехаться.

Не обратив внимания на мою нечаянную колкость, лишь вполглаза взглянув на меня, доктор снова спросил:

— Так вы уверены, что не хотите его усыпить?

— Уверена, — ответила я спокойно, без раздражения и отчаяния, совершенно чужим голосом. Было ясно, что нет никакого смысла объяснять этому постороннему человеку, как много для меня значила хрупкая жизнь Андерсена, — одного из миллионов живущих на Земле котов.

— Так. Сейчас двенадцать часов. Я выписываю рецепт и подъезжаю сюда снова к четырём. До этого времени вы самостоятельно закапаете ему в рот капли, которые я сейчас выпишу. Сколько давать, как именно — всё написано в рецепте. Вам ясно? — не взглянув на меня, спросил доктор, царапая ручкой по бланку.

— Ясно, — ответила я.

— Тогда с вас пятьсот рублей… Для начала! — добавил он.