Леонид Габышев - Одлян, или Воздух свободы - Сочинения

— Иди домой, или вызову машину.

— А вот теперь вообще не уйду, раз вы забрали водку. Если отдадите, уйду.

— Я кому сказал — выйди из кабинета.

— Не знаю, наверное, не мне, а ему. — Ян кивнул на парня.

Николай Васильевич понял: Ян в таком состоянии не послушает, и снял трубку телефона. Телефонистка соединила с милицией.

— Салахов. Тут я веду допрос, а Петров пришел пьяный и мешает. Пришлите машину.

Положив трубку, сказал:

— Вот теперь садись и жди. Сам просишься.

Ян сел на стул: как поступить? Может, убежать от участкового, раз машину вызвал. «А-а, Бог с ним, заберут так заберут. Все равно через три дня отпустят»,— подумал Ян и стал ждать машину. Участковый допрос не возобновлял, а писал, изредка поднимая голову на Яна.

Прошло с полчаса, а машины нет. Яна развезло, он решил схватить бутылку и убежать. Но бутылка рядом с участковым, и его надо отвлечь.

Ян подкатил к окну.

— О! — крикнул он, глядя в окно. — Машина пришла.

Николай Васильевич встал. Пока оглядывал пустую улицу, Ян схватил со стола бутылку и ломанулся. Но участковый догнал и отобрал.

— Садись и жди. Сам напросился, — сказал он и закрыл водку в сейф.

Время шло. Участковый позвонил в милицию и склонился над бумагами.

— Николай Васильевич, мне надоело ждать. А-а, вот слышу гул машины. Она подана.

Участковый подошел к окну. Перед сельсоветом и вправду стояла машина, но не милицейская.

— Ну сколько ждать, может, я не нужен им. Хорош, Николай Васильевич, я пошел.

Встал и направился к двери, думая: за ним побежит участковый, но тот и слова не сказал.

Он решил пойти в магазин, занять у знакомых рубль, добавить к сдаче и купить третью бутылку.

В магазине ему стало плохо. Рвать поманило, и он вышел на улицу. Гуща дала себя знать. Зашел за угол, постоял, качаясь, и упал навзничь.

Начал мерзнуть и пришел в сознание. Около него собрался народ. Женщины осуждали.

— Переверните его на живот, — услышал он женский голос, — а то захлебнется.

Яна рвало.

Сильные мужские руки перевернули его, и вскоре мать подошла. За ней кто-то сбегал, и она увела сына домой.

Коле не было пяти лет, когда впервые до беспамятства напился. Жили они тогда в Новой Заимке, и к ним нагрянули гости. Отец, гордясь шустрым сыном, посадил его на колени и, разговаривая с гостями и не обращая на Колю внимания, пил водку, все больше оставляя на дне стопки. А маленький Коля допивал остатки, крякал, как взрослый, и, нюхая хлеб, закусывал. Ему стало плохо, он залез под кровать и блевал там.

После первого похмелья не переносил запах спиртного лет до двенадцати. Потом старшие пацаны приучили к вину и бражке. Сядут играть в карты и потягивают.

Падун называли в округе пьяной деревней. Если кто не работал на спиртзаводе, а выпить хотелось, перелезал через забор и приходил в бродильный цех. Просящему протягивали черпак, и он пил некрепкую бражку, не отрываясь: таков обычай.

Дома Ян едва заснул, как его растолкал отец.

— Вставай. Милиция приехала.

Ян оделся. Голова раскалывалась. Алексей Яковлевич накинул на себя белый овчинный полушубок и вышел следом за сыном.

Машина стояла у ворот, и Алексей Яковлевич сказал сержанту:

— Я с ним поеду. Он еще пьяный.

Они втроем забрались в спецмашину медвытрезвителя.

Около сельсовета машина остановилась. Двое парней подняли руку и попросили довезти до Заводоуковска. Им надо к поезду. Учатся в Тюмени.

Парни залезли в машину и стали укорять Яна, что он, такой молодой, и напился. И чуть не подрались. Сержант разнял.

Яна закрыли в ту же камеру. Мужики, увидев его пьяным, заулыбались и загоготали.

— Встретил Новый год! Наверстал! Хоть бы нам во рту принес, — острили одни.

Ян пообещал, что, когда проспится, все расскажет, и бухнулся на нары.

Поздно вечером проснулся. Его томила жажда и, выпив кружек пять воды, закурил и начал, приукрашивая, рассказывать один день, прожитый на свободе.

Мужики похвалили Яна — вдохнул в них струю вольной жизни, и завалились на нары, мечтая вырваться из КПЗ и до потери пульса, так же как и Ян, ужраться.

Четверо суток Ян просидел в КПЗ. Каждый день его вызывал Бородин. «Если сознаешься, — говорил он, — выпустим тебя, и ты поедешь учиться в Волгоград. Не сознаешься — посадим».

Ян стоял на своем, и его выпустили. Решил рвануть в Волгоград. Каникулы кончились.

Вечером у клуба столкнулся с участковым. Николай Васильевич сказал:

— Коля, мне Бородин сегодня звонил, ты у него в каком-то протоколе забыл расписаться. Завтра утром, к десяти часам, приди в прокуратуру.