Другие вещи она вспоминала не так охотно.
Она рыдала всю дорогу от Пауэлл-Ривер, в самолете, прикрывшись темными очками. Она рыдала, сидя в зале ожидания ванкуверского аэропорта. Она не могла перестать рыдать и отправиться домой к Патрику. К ней подсел полицейский в штатском, распахнул полу, показал служебный значок, спросил, не нужна ли ей помощь. Наверно, его кто-нибудь вызвал. В ужасе, что привлекает внимание, Роза сбежала в дамский туалет. Она не подумала утешиться выпивкой, ей не пришло в голову отправиться в бар. Она тогда вообще не ходила в бары. Успокоительных таблеток она тоже принимать не стала, у нее таких не было, и она не знала об их существовании. Может, тогда их еще и не существовало.
Страдание. Что оно такое? Оно — напрасная трата сил, оно не делало ей чести. Бесчестное горе. Раздавленная в лепешку гордость, осмеянные фантазии. Словно Роза взяла молоток и нарочно расплющила себе большой палец на ноге. Так она иногда думает. В другое время она думает, что это было необходимо — то было начало крушений и перемен, в результате которых она сидит теперь здесь, а не у Патрика дома. Как всегда — жизнь устраивает громадный переполох ради крохотного результата.
Когда она сказала Патрику, он утратил дар речи. На этот случай у него не нашлось готовой лекции. Он долго молчал и только ходил за ней хвостом по дому, пока она оправдывалась и жаловалась. Как будто не хотел, чтобы она замолкала, хотя и не мог поверить ее словам, — потому что, если бы она остановилась, все стало бы гораздо хуже.
Она не сказала ему всей правды. Она сказала, что у нее «был роман» с Клиффордом, и эти слова принесли ей слабое, какое-то подержанное утешение, тут же проколотое, хоть и не развеянное окончательно взглядом Патрика и его молчанием. Казалось нечестным и не ко времени, что он так откровенно обнажает лицо, демонстрирует неуместную, неподъемную глыбу горя.
Тут зазвонил телефон, и Роза решила, что это Клиффорд. Что он передумал. Это был не Клиффорд, а человек, с которым она познакомилась на вечеринке у Джослин. Он сказал, что ставит пьесу на радио и ему нужна актриса на роль деревенской девушки. Что он вспомнил про деревенский выговор Розы.
Не Клиффорд.
Обо всем этом она старается не думать. Она предпочитает смотреть мысленным взором через окно в металлической раме на каплющие кедры и кусты малины, плодящуюся смертную зелень дождевого леса и мелочи утраченной навсегда повседневной жизни. Желтый дождевик Анны. Дым из загаженного камина Джослин.
* * *
— Хочешь посмотреть, какого я мусора накупила? — спросила Джослин и потащила Розу наверх.
Она показала ей вышитую юбку и темно-красную атласную блузку. Шелковую пижаму ярко-желтого цвета, как нарцисс. Длинное бесформенное платье из грубой ткани — ирландское.
— Я трачу на это целое состояние. То, что когда-то было для меня целым состоянием. Я так долго к этому шла. Мы оба так долго к этому шли — к тому, чтобы просто тратить деньги. Мы не могли себя заставить. Мы презирали людей, у которых цветные телевизоры. А знаешь, что я тебе скажу? Цветной телевизор — это вещь! Теперь мы сидим и спрашиваем друг друга: что нам еще нужно? Может, маленькая печка, тостер-гриль, для дачи? Может, мне нужен фен для волос? Другие люди уже сто лет всем этим пользуются, но мы-то всегда считали, что мы выше их! Мы говорим друг другу: «Ты знаешь, что мы такое? Мы — потребители! И тем горды!» И я даже не о картинах, книгах и пластинках. С этим у нас никогда проблем не было. Цветной телевизор! Фены! Вафельницы!
— Птичьи клетки с дистанционным управлением! — бодро вскричала Роза.
— Вот именно.
— Полотенца с подогревом!
— Полотенцесушилки с подогревом, глупая. Это замечательная вещь.
— Электрические ножи для разделки мяса, электрические зубные щетки, электрические зубочистки!
— Кое-что из этого на самом деле очень полезные вещи. Честно.
* * *
Другой раз, когда Роза приехала, Джослин и Клиффорд устраивали прием. Когда все гости ушли домой, Джослин, Клиффорд и Роза уселись на пол в гостиной — сильно под хмельком и в прекрасном расположении духа. Прием прошел очень удачно. Роза ощущала далекую задумчивую похоть — скорее, тень похоти. Джослин сказала, что ей не хочется спать.
— А чем нам заняться? — спросила Роза. — Пить уже больше не надо.
— Можно заняться любовью, — сказал Клиффорд.
— Ты серьезно? — хором спросили Джослин и Роза. И тут же сцепили мизинцы и сказали тоже хором: «Дым уходит в трубу», чтобы загадать желание.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу