Тереза Фаулер - Z — значит Зельда

— Это в Европе? — спросил кто-то, а затем раздались визги.

Ночь была прохладная, но не морозная. Уж точно было теплее, чем в некоторые весенние дни, когда я плавала в бухте. А может, холоднее. Трудно было понять и еще труднее принимать это во внимание. Вода казалась черной и глубокой и только в центре сияла, извергаясь ввысь и дождем проливаясь обратно в фонтан. Шелестели капли. Когда в последний раз шел дождь? Я взглянула на небо. Яркая луна подсвечивала полупрозрачные облака. Значит, над Нью-Йорком все же есть небо. Это оказалось удивительным открытием.

Все разговаривали и смеялись. Джин тоже забралась на бортик фонтана и теперь шла по кругу, держась за руку Скотта.

«Лошадка на привязи», — подумала я, глядя на свою бывшую подругу, чьи темные длинные волосы гривой струились по спине.

Скотт улыбался Джин той улыбкой, какую должен был приберегать только для меня.

Я понаблюдала за ними еще мгновение — слишком долго, достаточно, чтобы увидеть, как Джин наклонилась и поцеловала Скотта. Поцеловала его! Всерьез! С языком. Рука Скотта сползла на бедро Джин…

Я, присев на корточки, оперлась руками на каменный бортик. В следующую секунду я скользнула в холодную воду, и мои колени уперлись в дно бассейна.

«Не так уж здесь глубоко», — подумала я, благодаря разумную часть мозга, которая посоветовала мне нырнуть плавно.

Я встала и вытряхнула воду из волос. Компания взорвалась одобрительными возгласами, а Скотт со смехом снял пиджак и жестом поманил меня к себе.

«Да, — подумала я, выискивая взглядом Джин. — Да, я».

Я проснулась оттого, что солнечный свет пытался выдавить мне глаза, и посмотрела на часы. Почти час пополудни. Скотт, еще не до конца проснувшись, потянулся ко мне.

Моя голова пульсировала, выталкивая воспоминания о прошлой ночи обратно в сознание. Я выскользнула из его хватки и поднялась.

— Подожди, позвоню Джин, и вы поговорите.

— О чем ты? — С растрепанными волосами и заспанными глазами он походил на маленького мальчика.

— А ты не помнишь?

Он сел, облокотившись на подушки, и потянулся за сигаретами. Задумчиво закурил.

— Я помню плохие стихи, но почти уверен, что их читала не Джин.

— Нет, с Джин вы были у фонтана.

Теперь уже я ничего не понимала. А был ли вообще фонтан?

Я ушла в ванную. В ванне мокрой грудой лежало мое платье.

— Шел дождь? — С надеждой спросила я, вытряхивая из пузырька таблетку аспирина. — Это ты помнишь?

— Возвращайся в постель, Зельда.

— Ты считаешь Джин красоткой? — Я встала в дверном проеме.

— Конечно.

— Ты хочешь ее больше, чем меня?

Скотт откинул одеяло к изножью кровати, открывая свою наготу и свое желание.

— Сама скажи; я похож на человека, которого тянет к другой женщине?

— У тебя хорошее воображение. Возможно, сейчас оно вовсю работает.

— Похоже, твое точно работает вовсю. Давай, — он похлопал по кровати рядом с собой.

— Голова сейчас лопнет. — Я зашла обратно в ванную, налила себе стакан воды и проглотила таблетку аспирина. — Что было в том зеленом напитке?

— Абсент. Слишком налегла?

Выходя из ванной, я вздохнула.

— Тебя хотят все. Как будто… как будто каждый наш выход превращается для тебя в посещение кондитерской. Они узнают, что ты — это ты, и я с тем же успехом могу ехать обратно в Алабаму.

— Ты хочешь ехать в Алабаму или хочешь быть здесь: с желающим тебя и любящим мужем, который, да, сейчас получает немного больше внимания, чем обычно?

Я подошла к нему и присела на край кровати.

— Нет, я не хочу возвращаться. Главное, не забывай о своей роли.

— Какой роли?

— Что ты сделал это все, чтобы завоевать меня.

Как и на Юге, в Нью-Йорке у зданий есть свои имена. И как и на Юге, одни имена имеют больше веса, чем другие. Мы направлялись на коктейльную вечеринку Джорджа Джин Натана в «Роялтон» — здание высшего класса, служащее одновременно отелем и многоквартирным домом.

Мраморные колонны «Роялтона» подавляли, но массивные двери цвета красной охры, украшенные заклепками, сглаживали тяжелое впечатление, будто рубиновая брошь на вдовьем воротничке. Мы остановились на тротуаре, чтобы рассмотреть монолитные двери. Из-за них отель походил не то на причудливую крепость, не то на банк, или же…

— Похоже на античную тюрьму, — поежилась я. — И он здесь живет? Никогда бы не подумала, что можно по доброй воле поселиться в таком месте.

— Жители Нью-Йорка — люди особой породы, — пояснил Скотт. — Они не похожи на южан. А Натан, говорят, и вовсе оригинал.