Тереза Фаулер - Z — значит Зельда

— А как насчет Лоис? — поинтересовалась я. Он выглядел озадаченным.

— Забыл? «Она такая организованная и собранная, тебе есть чему у нее поучиться, Зельда».

— Это совсем другое. Я не предлагал тебе строить карьеру!

— А что же тогда?

— Она была… Было в ней что-то… свежее. Меня восхищал ее дух. — Он заговорил мечтательно. — Я бы и рад восхищаться твоим, но ты только и делала, что критиковала то меня, то прислугу. А она восторгалась мной, как ты когда-то.

«Ей никогда не приходилось с тобой жить».

Устав от споров, я встала и, проходя мимо Скотта в ванную, сказала:

— Передай Ладлоу и Элси — мне очень жаль. А Саре я сама позвоню и все объясню.

— Нет, не передам. И нет, не позвонишь. Я устал, Зельда. Ты не балерина, знаешь ли, ты моя жена. Пора уделить время своим настоящим обязанностям.

В ванной я открыла кран и снова встала в дверях. И произнесла с напускной наивностью:

— Ах да, настоящие обязанности. Нам всем стоит уделять им время, это отличный подход. Расскажи, дорогой, сколько ты сегодня написал?

На его лице промелькнула боль, быстро сменившаяся гневом.

— Знаешь, я всегда защищаю тебя, когда Эрнест говорит, что ты уничтожаешь меня своей завистью и стремлением все порушить. Но он прав. Господи, он все это время был прав. — Развернувшись, Скотт вышел из комнаты, хлопнув напоследок дверью.

Я, не раздеваясь, ступила в ванну, встала на четвереньки и засунула голову под кран, позволяя шуму воды заглушить весь остальной мир.

В начале декабря 1928 года мы снова были в Эллерсли. Я сидела в обитой ситцем южной гостиной и читала статью про недавние кембриджские лекции Вирджинии Вулф, которую мне прислала Сара Хаардт, узнав, что я снова взялась за перо.

Разве женщины не притесняются, когда мужья лишают их возможности рассказывать о своем опыте? Миссис Вулф также говорит, что пока опыт женщин передается преимущественно из уст мужчин, женщина будет лишена всякой власти в своем собственном обществе. «Фальшивые ограничения мешают реализоваться подлинным талантам, — утверждает Вулф, — и это обедняет мир».

Сара не оставляла попыток превратить меня в феминистку. Но я просто писала, что захочу, не преследуя никаких целей.

Скотт был… вероятно, он даже был наверху и действительно что-то писал. Скорее всего, один из рассказов про Бэзила Дюка Ли. Роман же застрял в том состоянии, в каком Скотт оставил его еще до нашего отплытия в Штаты — не то на четвертой, не то на пятой главе.

Скотти играла на полу гостиной с бумажными персонажами «Красной шапочки», которых я вырезала для нее, и подпрыгнула, когда раздался стук в дверь. Она побежала открывать. Ей было семь, с нее почти полностью сошла умилявшая меня детская полнота, превратив Скотти в любопытного длинноного жеребенка.

— Папочка! — закричала она из холла. — Тебе телеграмма!

Интерес и меня выгнал в холл. Скотт как раз спустился.

Он открыл телеграмму, прочитал и, чертыхнувшись, передал ее мне и отправился за пальто.

ФИЛАДЕЛЬФИЯ 6 ДЕК 1928

МИСТЕРУ СКОТТУ ФИЦДЖЕРАЛЬДУ ЭЛЛЕРСЛИ ИЗ ЭДЖМУР, ДЕЛАВЭР

ПРОСТИ ПРОСЬБУ. ОТЕЦ УМЕР Я ЗАСТРЯЛ ФИЛАДЕЛЬФИИ С БАМБИ НУЖНЫ НАЛИЧНЫЕ ПОСЛАТЬ ЕГО ФЛОРИДУ МНЕ ОУКПАРК. ВЫШЛИ ПОЧТОВОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ВОКЗАЛА ФИЛАДЕЛЬФИИ

СПАСИБО ЭРНЕСТ

Скотт надел пальто и шляпу.

— Я поеду в Филадельфию на машине. Наверное, останусь там на ночь.

— Как? До Филадельфии не меньше двух часов езды. Зачем тебе туда ехать? Просто вышли ему деньги, как он просит.

— Господи, Зельда, у тебя совсем нет сердца? У человека только что умер отец!

Он ушел в дальнюю часть дома, где располагались комнаты слуг и кухня, на ходу криком подзывая своего так называемого личного слугу Филиппа, бывшего боксера и таксиста, которого Скотт повстречал в Париже и привез с собой.

— Заводи машину! Allons-y! Нужно помочь нашему другу Эрнесту!

Скотти потянула меня за руку и прошептала:

— Мама, они привезут сюда мертвеца?

— Нет, ягненочек. Папа просто одолжит денег мистеру Хемингуэю.

Который всегда точно знает, к кому обратиться, когда у него проблемы с финансами.

Филиппа я ненавидела почти так же сильно, как Хемингуэя. Этот угрюмый тип, всецело преданный Скотту, выполнял роль не только дворецкого, шофера и рабочего, но и собутыльника. Когда я отрабатывала дома свои па, он порой маячил в дверях с нечитаемым выражением лица. Мэй и Элла, горничные, говорили, что он и за ними наблюдал. Они начали держать у себя в комнате пистолет, и я бы поступила так же, вот только Филипп не бывал дома без Скотта, а значит, опасаться нечего. Насколько мы знали, горничным тоже ничего не угрожало, но кто бы осудил их за то, что они ожидали худшего?