Кирилл Гольцов - Остановка последнего вагона

Анатолий указал нам рукой на якорную цепь и мы, прижимая сбоку грузы, двинулись в этом направлении, а я неожиданно увидел справа большое неровное отверстие, зияющее пугающей чернотой. Неужели это именно тот тоннель, который нам нужен? Я подплыл к Анатолию и указал в этом направлении, на что он кивнул и передал мне конец верёвки, которую начал разматывать. Лена пристроилась рядом и всё время смотрела на часы, словно мы нырнули не только что, а успели потеряться во времени. Это как-то нервировало и лишний раз напоминало, что, помимо всего прочего, мы весьма ограниченны по времени.

Тем временем верёвка, как невообразимые водоросли, плавала вокруг нас, и я подумал, что в ней можно запросто запутаться и умереть. Анатолий взял у меня конец, обвязал вокруг своего запястья, где ещё явственно проступал след от браслета часов и, включив фонарь, махнул нам рукой, подплыв к отверстию в скале. Александр схватился за верёвку чуть дальше, я подтолкнул Лену вперёд, а сам замыкал нашу странную процессию. Наверное, если смотреть сверху, мы являли собой весьма необычное зрелище, которое, несомненно, вызвало бы множество вопросов у третьих лиц. Однако чуть приподняв голову, я убедился, что рядом с дном нашего корабля, выглядящим отсюда каким-то странно ветхим, вокруг никого больше нет.

Анатолий забрался в дыру, напоминая абстрактную картину в странной раме, нелепо подсвеченную, бросил камень на дно и вскоре пропал полумраке. За ним последовал Александр, слегка подталкиваемая мной Лена и, наконец, я сам. В тоннеле мне сразу стало не по себе — никогда не замечал какой-то склонности к клаустрофобии, но сейчас призрачное мерцание неровных округлых стен, на которых проступали яркими красными пятнами какие-то морские растения, вызывали нестерпимо давящее чувство, заставляющее чувствовать себя, словно в ловушке. Видимо, на Лену окружающее производило не менее отталкивающее впечатление — девушка как-то резко дёргалась и всё время оглядывалась, словно боясь, что я всё брошу и уплыву назад, оставив её последней, наедине с неизвестностью. Ведь как известно, из неё вполне может вытянуться холодная склизкая рука, схватить за ногу и начать увлекать в сумрачные глубины, которые на проверку оказываются, разумеется, подсознательными страхами, но сколько сам себе этого не тверди, легче никак не становится.

Вскоре вроде бы тоннель начинал расширяться, и неожиданно Лена резко подалась назад, я почувствовал лёгкий удар или, скорее даже просто мазок её миниатюрной пятки по лбу, сместился чуть правее и, в следующий момент оказался на поверхности, упёршись плечом во что-то мягкое. Вдохнув носом, я закашлялся от резкого отвратительного запаха и, приподняв голову, увидел леденящий душу оскал невероятно раздутого трупа, кажущегося восковым в подрагивающем луче фонаря. В следующее мгновение меня кто-то подхватил и сместил в сторону, а потом я услышал шёпот Александра. — Не надо с ним так близко знакомиться, от него попахивает.

Мне его слова почему-то показались очень забавными, и я хрипло рассмеялся, закашлявшись и опираясь о неровный склизкий каменный край. А потом какое-то время просто смотрел на раздутый несимметричными сине-коричневыми буграми труп, одетый в рубашку, чем-то похожую на мою недавнюю покупку, невольно думая о том, что впервые в жизни нахожусь настолько рядом со смертью.

Как и говорил Анатолий, пещера представляла собой высокий свод и, помимо света фонаря, сюда проникали многочисленные крохотные лучики солнца откуда-то сверху. Это невольно заставило подумать о церкви и её догматах, скрывающих истинную красоту и сущность мира за подобным мрачным бытием, на которое попадают лишь слабые и искажённые отблески того, что действительно можно назвать божественным, великим и непостижимым.

— Может быть, я лучше подышу кислородом? Иначе, боюсь, меня стошнит. — истерично спросила Лена, голова которой колыхалась рядом с Анатолием.

— Полагаю, лучше экономнее отнестись к нашим запасам. А дышать, хотя и сложно, но вполне можно — как видите, вопреки моим опасениям, здесь есть вентиляция. Но по поводу всего остального, вы всё-таки, пожалуйста, как-то сдерживайтесь — будет не очень приятно, если подобное будет плавать рядом с нами в столь ограниченном пространстве.

Я невольно улыбнулся тактичности Анатолия, а сам отметил на шее трупа именно то, зачем мы пришли, но спросил о другом. — А как этот человек умер?

— О, это целая история. Не вдаваясь в лишние подробности, скажу, что мои сицилийские знакомые уличили его в кое-каких нехороших делах и оставили здесь умирать. Как они засунули сюда человека, не умеющего плавать, я не выяснял, однако, наверное, он даже отчаянно пытался выплыть, но как видите, здесь нет ничего такого, что можно было бы использовать в качестве груза. Поэтому видимо, наш ныне покойный друг просто болтался здесь без пресной воды и пищи, медленно умирая. Наверняка кричал, звал на помощь, но как видите, здесь достаточно уединённое место, чтобы кто-то мог услышать и откликнуться. Грустно, но в то же время, наверное, по-своему справедливо. Может быть, такой исход и гораздо гуманнее, чем банальный для здешних мест груз на ноги и в море.