Кирилл Гольцов - Остановка последнего вагона

— Отлучилась в туалете, скоро вернётся, — тут же проинформировала меня дородная рыжеволосая женщина, сидевшая рядом, которую я ни о чём и не спрашивал. Тем не менее кивнув, я пошёл туда, где вскоре пристроился напротив двери в серник дамы, как любил выражаться одни мой знакомый, фактически живущий в Праге, и просто рассматривал потрескавшуюся табличку с изображением фигуры девочки в платьице, приподнимающей его по краям, а между ног картинки имелся небольшой чёрный квадрат. Наверное, это олицетворяло унитаз в таком схематическом виде. Видимо, нечто подобное, но мальчишеской темы, висело и на нашем туалете, но как ни силился, я так и не смог вспомнить даже отдалённо — что же это может быть. Ну не писающий же мальчик, в конце концов?

Несмотря на то, что я настроился на долгое ожидание, Маша появилась довольно скоро, и я неожиданно пожалел, что здесь и сейчас снова не столкнулся с директором. Интересно, как бы Вениамин Аркадьевич отреагировал на это теперь, особенно после своего прошлого замечания? Может, ещё и услышу, но теперь увольнением это не грозило мне наверняка.

— Ой, ты меня напугал, — хрипло сказала Маша, и я увидел, что у девушки очень грустный вид, а жутковато запавшие глаза раскраснелись.

— Что случилось?

— Дядю — единственного родственника, который всю жизнь обо мне заботился, забрали в больницу с чем-то серьёзным и вот теперь я не нахожу себе места от беспокойства. Извини, что сама не подошла — думала, раз ты оказался в фаворе, то не стоит портить тебе праздник своей кислой миной.

— Ты точно ничего бы не испортила! — тут же воскликнул я и растерялся. Как теперь будет правильным поступить? Обнять её и вывести прогуляться, чтобы девушка высказалась, в чём наверняка очень нуждалась? Или, возможно, оставить пока в покое? Про её дядю, который вроде был когда-то учителем, я что-то слышал от самой Маши ещё до нашего близкого общения — он жил в Жуковском, прямо напротив аэрогидродинамической трубы и девушка несколько раз громко вспоминала его и ЦАГИ, когда пыталась утихомирить ставших по её мнению слишком шумными коллег. Однако то, что он был единственным её родственником, разумеется, я не знал и искренне сочувствовал девушке, невольно представляя себя на её месте.

— Может, хочешь поговорить об этом? Могу я чем-то помочь?

— Боюсь, что нет. Ну, разве что просто держи кулаки за него и за меня, — всхлипнула Маша и вытянула вперёд свои длинные пальцы с облупившимся розовым лаком на кажущихся слишком тонкими ногтях, невольно напомнив мне услышанную от кого-то фразу, что подобное, как ничто другое, плохо говорит о девушке.

Я аккуратно принял их в свои руки, пожал и решил в одиночестве не ходить на обед, почему-то весь остаток рабочего дня вспоминая ставшие пустыми и тёмными глаза Маши и боясь провести параллель с засевшими где-то в их глубине тенями. Впрочем, эти образы преследовали меня только в моменты непродолжительных перерывов, пока я знакомился с папками по ВИП-клиентам, с которыми теперь предстояло работать, и удивлялся осведомлённости своей структуры о малейших нюансах их личной жизни. Так, например, один директор очень любил получать на Дни рождения необычные зажигалки, другой был неравнодушен к мальчикам, третий тайно переодевался в женское нижнее бельё, четвёртый — обожал минет в машине, и так далее. В основном читать подобное было неприятно, однако на фоне дел с каждым, оформленных официально и на личных отношениях, несомненно, это позволяло очень чётко выявить некоторые закономерности и наиболее удачные подходы в работе с каждым конкретным человеком. Впрочем, было кое-что, что, несомненно, объединявшее всех этих людей — желание оказать на высоте положения даже в каких-то несущественных мелочах, за чем частенько крылось сокрушительное поражение в другом. Впрочем, наверное, это частенько бывает и с обычными смертными, кто не умеет или не хочет расставить приоритеты, вникнуть в истинный ход вещей и начать действовать.

Ото всех этих хлопот и размышлений, меня оторвал голос Вениамина Аркадьевича:

— Смотрю, вы все в работе?

— Да, стараюсь внимательно вникнуть.

— Верно, верно. Время уже к шести часам и, в новом статусе, я бы рекомендовал вам уже начинать собираться домой или куда там вы планируете пойти вечером.

— Но я хотел, может быть, ещё немного задержаться.

— Послушайте, Кирилл. Вы подчёркиваете этим ваш статус и, между нами, частенько позволяете сотрудникам выполнять свою работу гораздо более эффективно, чем находясь с ними рядом. Заметили, что я очень редко выхожу из своей берлоги? А всё почему? Именно из-за этих соображений. Когда-то я, подобно вам, демонстрировал рвение, но нашлись люди, которые, так сказать, открыли мне глаза и, поверьте, результат был поразительный.