Элиф Шафак - Честь

Среди прежних знакомых Юнуса появилось новое лицо – бритый наголо парень, на макушке которого красовался гребень, выкрашенный во все оттенки оранжевого. Его звали Багдадский Вор, потому что он не считал необходимым за что-либо платить. Книги, продукты, одежду, диски – все это он крал в супермаркетах. Однажды он утащил пару ботинок «Доктор Мартинс», спрятав их в широких рукавах своего габардинового пальто.

– Вы словно бродячие собаки, которые забрались в тихий уголок, чтобы зализать раны, – ухмыльнулся Багдадский Вор.

Юнус слушал их болтовню и радовался тому, что эти люди вновь вошли в его жизнь, которая без них была такой скучной и пресной. Богарт, заметив блаженную улыбку, застывшую на его лице, заметил:

– А малец похож на пригревшегося котенка.

– А ты служишь ему теплой мягкой корзинкой, – добавил Капитан, подмигнув Тобико.

Она рассмеялась, но слегка, чтобы не обидеть Юнуса, и сразу попыталась сменить тему.

– Что ты там бренчишь? – спросила она у Богарта, по-прежнему пощипывавшего струны гитары.

– О, я написал песню. О том дне, когда нас изгнали из дома. О нашем Кровавом воскресенье. Но это было во вторник. Поэтому песню я назвал «Кровавый вторник».

И Богарт, не заставляя себя упрашивать, запел. Мелодия отличалась крайней примитивностью, слова были ей под стать:

Игги Поп, в афганском жилете и желто-коричневой коротенькой футболке, едва прикрывавшей соски, заткнул уши руками.

– Умоляю, заткни глотку! – простонал он.

– Что? – спросил Богарт, оборвав свои завывания.

– Дерьмовая песня, парень, – заявил Игги Поп.

– К тому же нас вышибли из дома не во вторник, а в среду, – добавила Тобико.

– Фиг тебе, в среду! – нахмурился Богарт. – Это было во вторник.

Юнус наблюдал за перепалкой, которая одновременно и забавляла, и пугала его. Он знал, как легко его друзья переходят от безобидного трепа к бурным ссорам со взаимными оскорблениями, проклятиями, хлопаньем дверями и битьем посуды.

– Что вы можете помнить? У вас мозги давно протухли, – проворчал Богарт. Он повернулся к Тобико: – Ты не помнишь, что ела сегодня на завтрак, а туда же, лезешь меня поправлять.

– Давайте спросим Юнуса, – предложила Тобико. – Он – независимый свидетель.

– Если он независимый свидетель, то я – английская королева, – ухмыльнулся Капитан. – Чтобы к тебе подмазаться, он подтвердит, что снег черный.

Щеки у Юнуса пылали, однако он изо всех сил притворялся равнодушным. Надо было что-то сказать, отпустить какое-нибудь прикольное замечание, которое утихомирило бы страсти. Не придумав ничего лучше, он заявил:

– Я хочу сделать себе татушку.

– Вау! Вот это круто! – расхохотался Богарт.

– Хочешь – сделаем, – кивнул Игги Поп. – Нет проблем. Я лучший тату-художник в этом городе.

– Малыш, а это не расстроит твою маму? – обеспокоенно спросила Тобико.

Разумеется, Юнус об этом подумал.

– Если сделать тату где-нибудь на спине, она ничего не увидит, – сказал он.

– Сообразительный парнишка, – усмехнулся Багдадский Вор.

– Пойду принесу инструменты, – сказал Игги Поп, потирая руки.

– А мне надо пописать, – пробормотал Юнус.

Поднявшись наверх, он увидел по обеим сторонам коридора две двери. После короткого замешательства Юнус открыл левую и, к своему великому удивлению, увидел пожилую леди в розовой ночной рубашке, сидевшую в постели. Она ела печенье «Ритц» и смотрела по телевизору очередной эпизод шоу «Южный берег». Прическа ее походила на воронье гнездо, на щеках чернели разводы туши. Должно быть, она плакала. В общем, она здорово походила на чокнутую.

– Извините, мэм.

Юнус уже собирался закрыть дверь, когда женщина, не отрываясь от экрана, спросила:

– Они что, и тебя втянули в свою шайку?

Юнус замер, не уверенный, что слова обращены к нему.

– Простите?

– Я спрашиваю, ты тоже с ними? – повторила пожилая леди. – Ты что, самый юный панк в Англии?

– Нет, – обеспокоенно прошептал Юнус.

– Это хорошо, – кивнула леди, по-прежнему глядя на экран телевизора. – Я работала с детьми всю свою жизнь. А собственному сыну ничем не могу помочь.

Всмотревшись повнимательнее в лицо женщины, Юнус догадался, что перед ним миссис Пауэлл. Она была не только матерью Капитана, но и учительницей его старшей сестры. Именно она уговорила родителей отдать Эсму в хорошую школу. Теперь он увидел, как похожи мать и сын: у миссис Пауэлл тоже высокий лоб, длинный нос с круглым кончиком, широко поставленные темно-серые глаза.