Рут Озеки - Моя рыба будет жить

— Как тут можно знать, — сказал Оливер. — Но если бы Второй мировой не было, мы никогда бы с тобой не встретились.

— Хмм. Это было бы грустно.

— Это трудно — не знать. От землетрясения и цунами погибли 15 854 человека, но еще тысячи просто исчезли, погребенные заживо или смытые в море отступающей волной. Тела их так и не были найдены. Никто никогда не узнает, что с ними случилось. Такова была жестокая реальность, по крайней мере, этого мира.

— Ты думаешь, Нао жива? — спросила Рут.

— Трудно сказать. Возможна ли смерть вообще во Вселенной множественных миров? На каждый мир, где ты совершаешь самоубийство, приходится другой, где ты этого не делаешь, в котором ты продолжаешь жить. Множественность миров гарантирует своего рода бессмертие…

Тут она потеряла терпение.

— Мне плевать на остальные миры. Мне важен этот. Мне важно, жива она или мертва в этом мире. И я хочу знать, каким образом ее дневник и все остальное попало сюда, на этот остров. — Она вытянула руку и ткнула пальцем в часы небесного солдата. — Эти часы реальны. Послушай. Они тикают. Они сообщают мне время. Так как они сюда попали?

Он пожал плечами:

— Я не знаю.

— Я правда думала, что уж к этому времени буду знать все, — сказала она, поднимаясь на ноги. — Я думала, как я закончу читать дневник, ответы придут сами собой, или я смогу додуматься до них сама, но они не пришли, и я не додумалась. Это ужасно бесит.

Но поделать с этим она ничего не могла, и пора уже было идти наверх приниматься за работу. Она просунула руку в конус, почесать у Песто за ухом, и тут ей пришла в голову мысль.

— Этот кот Шредингера, — сказала она. — Он напомнил мне тебя. В каком квантовом состоянии ты пребывал, сидя в ящике из-под холодильника?

— О, — сказал он. — Это. Определенно в размазанном. Полужив, полумертв. Но если бы ты меня нашла, я бы точно умер.

— Ну, значит, хорошо, что я тогда не пошла тебя искать.

Он рассмеялся.

— Правда? Ты это серьезно?

— Конечно. Ты что, думаешь, я хочу, чтобы ты умер?

Он пожал плечами.

— Иногда я думаю, тебе было бы без меня лучше. Ты бы вышла замуж за какого-нибудь флагмана индустрии и вела бы приятную жизнь в Нью-Йорке. Вместо этого ты застряла со мной на этом богом забытом острове с паршивым котом. Лысым паршивым котом.

— Вот теперь ты сам занимаешься историческим ревизионизмом, — сказала она. — Есть ли какие-либо свидетельства в пользу этой гипотезы?

— Да. Есть масса свидетельств в пользу того, что кот крайне паршивый. И крайне лысый.

— Я говорю о том, что без тебя мне было бы лучше.

— Не знаю. Думаю, нет.

— Ну и прекрасно. Тебе надо Конус Позора надеть только за то, что ты вообще об этом подумал. Потому что вот только что ты взял и приговорил меня к другой жизни в Нью-Йорке с каким-то подозрительным олигархом в качестве мужа. Спасибо тебе большое.

Она напоследок погладила кота по носу.

— Да ладно, не беспокойся, — сказал он. — Ты давно уже обо мне забыла.

Он шутил, конечно, но эти слова задели ее за живое. Она убрала руку.

— Нет, не забыла.

Он потянулся через стойку и взял ее за запястье.

— Да я шутил, — сказал он и придержал ее руку еще немного, так, чтобы она не могла ее отдернуть.

— Ты счастлива? — спросил он. — Здесь? В этом мире?

Удивленная, она некоторое время просто стояла и размышляла над этим вопросом.

— Да, думаю, счастлива. По крайней мере, пока.

Этот ответ, видимо, его устроил. Он легонько сжал ее запястье напоследок, потом отпустил.

— Ладно, — сказал он, возвращаясь к «Нью-Йоркеру». — С меня этого достаточно.

Ты думаешь обо мне.

Я думаю о тебе.

Кто ты, и что ты сейчас делаешь?

Я представяю себе тебя сейчас, юную женщину двадцати… Погоди-ка, мне надо подсчитать… шести? Двадцати семи лет? Что-то около того. Может, в Токио. Может, в Париже, в настоящем французском кафе, и ты поднимаешь глаза от страницы, подыскивая нужное слово, и смотришь на идущих мимо людей. Не думаю, что ты мертва.

Где бы ты ни была, я знаю — ты пишешь. Это занятие ты точно оставить не могла. Я так и вижу, как ты сжимаешь ручку. Ты все еще пишешь фиолетовыми чернилами, или ты это уже переросла? Ты все еще обкусываешь ногти?

Я как-то не представляю тебя на корпоративной работе, но фриттером ты тоже, кажется, быть не можешь. Подозреваю, что ты можешь заканчивать аспирантуру и пишешь сейчас диссертацию о женщинах-анархистках демократии Тайсё или о нестабильности женского «Я» (в какой-то безумный момент я подумала, что та монография, которую я нашла в интернете, могла быть написана тобой, но она исчезла прежде, чем я успела узнать, кто автор). В любом случае, я надеюсь, ты закончила книгу о жизни старой Дзико. Хотелось бы мне ее когда-нибудь прочесть. И «Я-роман» старушки Дзико мне тоже очень хотелось бы почитать.