Рут Озеки - Моя рыба будет жить

— Мама телевизор смотрит, — сказала она Оливеру. — Она подумает, мы в Нью-Йорке. Она с ума сойдет от беспокойства.

— Позвони соседям, — сказал он. — Скажи им выдернуть телевизор из розетки.

К тому времени, как она наконец смогла кому-то дозвониться, наступило следующее утро.

— Очень нужно, чтобы вы пошли к моей маме и узнали, видела ли она что-то, — сказала она. — Если видела, просто успокойте ее. Скажите, мы в порядке и к Нью-Йорку даже близко не подъезжали. Потом выдерните телевизор из розетки и скажите ей, что он сломался.

На другом конце провода повисло долгое молчание.

— Да не вопрос, — сказала соседка. — А в чем проблема?

— Боюсь, она услышит новости и впадет в панику.

Опять долгое молчание. Потом:

— Какие новости?..

Рут быстро объяснила, а потом повесила трубку.

— Нам нужно обратно, — сказала она Оливеру.

Аэропорты были закрыты, так что они взяли напрокат машину, белый «форд-таурус», и поехали на запад вдоль канадской границы. Они собирались сдать «таурус» в Сиэтле, а потом обратно в Канаду морем, катером на подводных крыльях. В Канаде было безопасно.

Пока они ехали по стране, повсюду вокруг появлялись флаги, как цветы после дождя, — они свисали с шестов и антенн автомобилей, из окон домов и магазинов. Вся страна купалась в красном, белом и синем. Ночью, в мотелях с названиями вроде «Super 8» или «Motel 6», они смотрели, как президент клянется выследить террористов. «Живыми или мертвыми, — обещал он. — Выкурим их из норы. Пусть делают ноги, мы до них доберемся».

Однажды вечером они остановились поужинать в ресторане «Великая китайская стена» в Гарлеме, Монтана. Ресторан пустовал и должен был закрыться пораньше. Это дополнительная мера безопасности, объяснила официантка, вручая им счет.

— Никогда не знаешь, кто будет их следующей целью, — сказала она.

— Вы думаете, арабские террористы нападут на нас здесь, в Гарлеме, Монтана? — спросил Оливер. В Гарлеме, Монтана, обитало 850 человек. От Нью-Йорка его отделяло две с половиной тысячи миль, а вокруг была пустыня.

Официантка — по виду она была похожа на мексиканку — потрясла головой:

— Мы тут на авось не надеемся, — сказала она.

Позднее вечером в мотеле «Super 8» они смотрели репортаж о волне преступлений на почве ненависти против американцев-мусульман по всей стране.

— Знаешь, думаю, я был не прав, — сказал Оливер.

— Насчет чего?

— Наша официантка. Думаю, она не арабских террористов боялась.

Они наконец пересекли границу, и никогда еще Канада не казалась такой безопасной. Их соседи по острову выразили обеспокоенность их благополучием, но новости из большого мира имели мало отношения к их повседневной жизни. О том, что там происходит на юге, у них имелось весьма слабое представление, что не мешало им иметь обо всем свое мнение.

— Я практически уверен, что это все фальшивка, — сообщил ей один сосед, заехавший, чтобы передать им лекарство от Альцгеймера для Масако, которое он забрал для нее в клинике.

— Фальшивка? — повторила Рут. — То есть ты считаешь, ничего не случилось?

— О нет, — сказал он. — Случилось, конечно. Просто не то, что они рассказывают.

Оглянувшись вокруг, он шагнул к ней поближе, так, что их лица разделяло всего несколько дюймов. — Хотите знать мое мнение — это правительственный заговор.

Он был американец, ветеринар, прошедший Вьетнам. Свою награду, «Пурпурное сердце», он сдал американским иммиграционным властям, когда пересекал канадскую границу. Ему так и не удалось вылечить до конца травму позвоночника и требовалась регулярная доза морфина, чтобы держать боль под контролем. У Рут не было сил на споры. Она предложила чаю и посидела с ним, слушая его теории и думая о коробке в подвале. Как хорошо было бы свернуться там калачиком и заснуть.

Из своего погруженного в туманы форпоста на замшелом краю мира она наблюдала за тем, как США вторгаются в Афганистан, а потом обращают взоры к Ираку. Полки́ без суеты отправлялись на Средний Восток, а она сидела с матерью на диване в домике в самой гуще темного и мокрого дождевого леса, уставясь в маленький светящийся экран телевизора.

— Что это за программа? — спрашивала мать.

— Это новости, мам, — отвечала она.

— Не понимаю, — говорила мать. — Это похоже на войну. У нас что, война?

— Да, мам, — отвечала она. — У нас война.

— Ох, ужас какой! — восклицала мать. — А с кем мы воюем?

— С Афганистаном, мам.