Антонио Редол - Яма слепых

— Возможно, потому, что ему не нравится видеть женщин здесь, на манеже, — шутя ответил парень.

— Ты это всерьез?

Зе Педро пожал плечами.

— А может, это ты предпочитаешь быть на манеже наедине с конем?

Уйдя в воспоминания, англичанка не слышала их диалога. А вспоминала она те наставления, которые давал ей Диого Релвас, когда она к ним приехала: никаких вольностей с мужчинами, и с его сыновьями тоже, и, если кто-нибудь из них дозволит себе какую-нибудь бестактность, тут же сообщить ему, он в этом вопросе непреклонен, так как мисс Карри гувернантка Марии до Пилар и должна быть для нее примером во всем. «И если однажды вы почувствуете, что не все согласуется с возложенными на вас обязанностями, не бойтесь в этом мне признаться. Вы тут же получите свое вознаграждение за шесть месяцев вперед и рекомендательное письмо. Условия подходят?» Она не видела возможных трудностей, совершенно убежденная в том, что сумеет выполнить возложенные на нее обязанности. Землевладелец разрешал ей, как и сыновьям, раз в неделю ездить в Лиссабон. Но аморальное поведение в пределах его дома — это то, против чего он был всегда. Он предпочитал воровство, разгул черни, но только не сознание, что в стенах его дома забыта нравственность, которую должны были блюсти все.

— Мисс Карри! Может, вы хотите попробовать сегодня же?…

— Что? — спросила она растерянно.

— Ну, сесть на коня. Я уже поговорила с Зе Педро.

— Почему сегодня?!

— Мне показалось, что вы не хотели бы терять время. Или вам уже не страшно, что он сдаст?

— Вы шутите, конечно…

Объездчик принялся работать с Эмиром, гоняя его на корде, и всякий раз, когда тот с шага переходил на галоп или упрямился, он останавливал его и успокаивал вкрадчивым голосом, точно прося о чем-то или даже похваливая.

На манеже Зе Педро был во всей своей красе: играл переливами своего голоса, то подбадривая, то осаживая лошадь, которая прекрасно понимала его и исполняла все, что от нее требовали. Зе Педро знал, что обе женщины следят за каждым его движением и словом, и, хотя он больше не смотрел в их сторону, для них он щелкал кнутом и для них шептал что-то лошади, когда та шла на коротких кругах. Потом он подозвал — это было второй раз — коня на середину арены, потрепал его по холке и спине и, оставшись доволен успехами этого утра, начал тренировать Эмира с шестом. Он заставлял его ходить по скаковому кругу, таща за собой вожжи, а сам держался за уздечку около кольца. Потом, припав к левому плечу животного, Зе Педро выкидывал правую руку, побуждая коня идти вперед. Но как только конь опускал голову, тут же дергал за узду, от чего кольцо впивалось коню в губы, а объездчик, улыбаясь, говорил ему ласковые, ободряющие слова.

— Я могу сесть на него сегодня же? — вдруг загоревшись, спросила Мария до Пилар.

— Если хотите… Но только здесь, на манеже, под моим присмотром.

— А если мне захочется выехать с манежа?

— Но конь еще не готов, барышня. Имейте терпение! Он учил животное поворотам, и учил не торопясь.

— Но ты же знаешь, что отец отдал его мне.

— Но только после того, как я скажу, что конь… Здесь, на манеже, все лошади мои.

— Только лошади…

— Да, только лошади.

Мария до Пилар поднялась со скамьи и пошла, сопровождаемая гувернанткой, вниз по лестнице, ведущей на арену. Сама не зная почему, она вдруг почувствовала необходимость поставить на место слугу. У выхода на песок она принялась надевать шпоры на каблук левого сапога.

Объездчик остановил Эмира и повел его шагом.

— Очень ты любишь приказывать, Зе Педро, — резко сказала Мария до Пилар. — Считаешь, что ты родился для того, чтобы приказывать…

— Все, барышня, любят…

— И ты считаешь, что здесь ты один командуешь?

— Так распорядился ваш отец — Диого Релвас, сеньорита.

— Тогда готовь коня, чтобы я могла на нем ехать. И быстро!

— Отвечать будете вы?

— Я не совсем понимаю, почему ты мне задаешь вопросы…

— Чтобы их не было у меня…

— Ты боишься, что…

— Я никогда не видел, какого цвета страх.

— Тогда тем более. И кончай разговоры. Ты останешься здесь и будешь обучать верховой езде мисс Карри. Дай ей самую кроткую лошадь.

С помощью конюха Зе Педро оседлал Эмира. У него был обычный заносчивый вид, но сейчас на его смуглом лице не играла загадочная улыбка, которую он перенял у мадридских матадоров.

— К вашим услугам, — сказал он, когда конь был готов. — Избегайте давать Эмиру шпоры, сделайте милость.