Ахат Мушинский - Шейх и звездочет

Киям-абы сильно постарел, но актерской привычке держать голову высоко и без единого седого волоска не изменил.

В его комнате на стене все так же одна-единственная картина — Юлькин пейзажик «Казанка». И еще (не на стене, а в углу комнаты) — чеканка «Белые голуби мира», его давнишняя работа, которую в различных стадиях готовности видели и Шаих, и Николай Сергеевич, которая всем нам очень нравилась и которая на многожданном художественном конкурсе не прошла и первого тура, то есть предварительного отбора.

Наши встречи бывают более оживленными, когда он имеет на руках лично ему адресованные письма от Юлы с Края Света — есть такой мыс на Сахалине. Юлька который год приносит там себя в жертву геофизике.

В такие благостные дни Киям-абы колдует над заварочным чайником с особым тщанием, а я перечитываю вслух листочки, заполненные почти печатными, крупными буквами — Юлька знает, что со зрением у деда плохо (газеты с лупой читает), да и по-русски он всегда понимал неважно, а татарскому она так и не выучилась.

Внук Александр из Москвы, где он при очень приличной научной должности, пишет редко и адресует письма одновременно всем домочадцам.

Семен Васильевич на пенсии. Недавно он выпустил новую книгу о Пушкине, в которой выдвинул и, по словам специалистов в газетных рецензиях, весьма интересно обосновал гипотезу о поэте как особозасекреченном члене тайного общества декабристов. После смерти друзей и публикации этого историко-литературного труда отношения Кияма-абы с зятем упали до нуля, хотя выше они особо никогда-то не поднимались.

Кто еще? Ханиф... Он в милиции долго не продержался. Не сработался с начальством. Уехал на Каму на новостройку, где ему, классному автослесарю, обещали в перспективе квартиру. А капитан Дубов по-прежнему капитан и по-прежнему на посту правопорядка.

Готовый ароматный чай Киям-абы разливает по пиалам и как бы невзначай произносит: «Все-таки рано ушли они...» Я не спрашиваю — кто. Сперва вообще не откликаюсь, давая ему возможность начать наш неспешный и неизменный разговор о наших друзьях с его новых мыслей о них, назревших в одиночестве.

Люди продолжают жить и после смерти. Они живут, пока живы их друзья и возлюбленные. Те и другие у Шаиха и Николая Сергеевича были.

Ани (тат.) — мама.

Исәнмесез (тат.) — здравствуйте.

(Тат. стихи в рус. транскрипции) // Лунный свет светло струится. // Будит он в душе мечты. // Баю-бай, спи, бубенчик, // Зазвенишь еще и ты.

Шайтан туе (тат.) — свадьба чертей.

Улям (тат.) — помру.

Биш-Балта (тат.) — Пять Топоров.

Шайтан баласы (тат.) — чертов сын.

Бичара (тат.) — бедняга.

Давани (тат.) — бабушка.

Сау булыгыз (тат.) — бывайте здоровы.

Бакыр-бабай (тат.) — бронзовый дед.

Идель (тат.) — Волга.

Так в тексте, правильно – Копакабана (Copacabana) - примечание верстальщика.

Дау-ати (тат.) — дедушка.

Якши (тат.) — ладно, хорошо.

Улым (тат.) — сынок.

Сорочка— городской вещевой рынок.

Хужя (тат.) — хозяин.

Кызым (тат.) — дочка, внучка.