Мэтью Квик - Прости меня, Леонард Пикок

– Послушай, я ценю то, что в десятом классе ты не дал меня в обиду, и ценю твою… поддержку. Насколько я понимаю, ты немного не того. Ты всегда сам по себе и вообще. Я не против, дело твое. Но я никогда тебе ничего такого не делал – никаких подлянок, – и тем не менее ты входишь сюда и оскорбляешь меня своим липовым чеком с шестизначной цифрой. Мои бабушка с дедушкой пережили такое… Ты даже представить себе не можешь, как туго пришлось моей семье, и знаешь что… – говорит он, убирая скрипку, – я не думаю, что буду сегодня играть. И я не думаю, что хочу, чтобы ты продолжал приходить меня слушать. То, что ты сидишь на заднем ряду – просто сидишь здесь каждый день, – начинает меня здорово доставать.

– Чек настоящий, – твержу я свое.

– Хватит, Леонард!

– Я серьезно, блин! Чек настоящий! Ты ведешь себя как форменный кретин. Сходи прямо сейчас в банк – и сам поймешь, какой ты кретин.

– Зачем ты нацепил эту шляпу? Ты что, подстригся?

Я внимательно смотрю на него и вижу, что явно ему не нравлюсь.

Выходит, я был прав: как только ты делаешь шаг навстречу своему сверстнику, чтобы узнать его поближе, то все волшебство, окружающее этого человека, моментально исчезает, буквально на глазах превращаясь в вонючее дерьмо.

Он смотрит на меня так, будто всей душой ненавидит, будто моя физиономия вызывает у него отвращение, – и я хочу, чтобы он отвернулся.

– Может, тебе стоит с кем-нибудь поговорить, – советует он. – С кем-нибудь из школьного руководства.

– Я пытался поговорить с тобой – и вон оно как все обернулась.

– Послушай, Леонард. У тебя явно какие-то проблемы. И я тебе сочувствую. Реально сочувствую. Но в мире есть люди, проблемы которых во сто крат тяжелее, уж можешь мне поверить. Попробуй хоть раз уехать из нашего города, и ты увидишь, что я прав. Проблемы человека из страны первого мира. Вот что у тебя такое.

Он стремительно выходит в коридор, и я понимаю, что, должно быть, довел его до ручки, так как впервые за все время нашего знакомства он не стал играть во время большой перемены в пустом актовом зале. Впервые за время учебы в нашей школе.

Я поднимаю чек, который он оставил, сажусь на продавленное скрипучее сиденье и начинаю размышлять о его словах, будто в мире есть люди с проблемами посерьезнее моих. Мне хватает трех секунд, чтобы понять, что все это чушь собачья. Будто люди в Иране важнее меня, потому что их страдания предположительно ужаснее.

Чушь собачья!

Мне нравится думать, сидя в одиночестве в актовом зале, пусть даже и без скрипичной музыки.

Может, мне вообще был не нужен Бабак.

Может, он такой же, как все остальные.

И мне гораздо приятнее сидеть здесь в одиночестве.

Безопаснее.

И как измерить страдание?

Словом, тот факт, что я живу в демократической стране, еще ни о чем не говорит и не гарантирует мне легкой жизни.

Отнюдь.

Я понимаю, что да, с социально-экономической точки зрения я нахожусь в привилегированном положении, но ведь то же самое можно сказать и о Гамлете, и еще о куче других несчастных людей.

Зуб даю, что в том же Иране есть люди гораздо счастливее меня: они хотят жить именно там, и для них не имеет значения, какая политическая сила стоит у руля государства, в то время как здесь, в относительно свободной стране, я чувствую себя совершенно несчастным и хочу любой ценой поскорее покончить с такой жизнью.

Интересно, пожалеет ли Бабак, что не понял всей глубины моих страданий, когда увидит по телику вечером новости?

Я вроде как надеюсь, что он почувствует себя в какой-то степени виноватым: будет мучиться угрызениями совести, может, его даже стошнит.

Я встречаю в коридоре Ашера Била. Складываю пальцы пистолетиком и делаю вид, будто стреляю.

Два раза промахиваюсь, но затем попадаю прямо в лоб:

– Ты убит!

– Что с тобой не так? – спрашивает он, качая своей пока еще не пробитой головой.

– Все! – ору я. – Ничего! Тебе выбирать!

Ребята в коридоре смотрят на меня будто на чокнутого, будто хотят, чтобы меня здесь вообще не было.

Ашер Бил быстро проходит мимо.

– Я в курсе, где ты живешь! – ору я ему вслед.

Теперь, когда я знаю, что уже вечером со всем этим будет покончено и я перестану существовать, мне гораздо легче пережить сегодняшний день. Словно я во сне парю в неземном пространстве [30].

Мне осталось только вручить еще два подарка, а затем достать «вальтер» и уйти из этого мира в тот самый день, когда я в него и пришел.