Джек Керуак - Ангелы Опустошения

– Время первого заезда уже вне пределов нашей досягаемости, – вяло отвечает Коди, – и естественно дневной двойной мы разыграть не сможем —

– Кто это хочет разыгрывать дневной двойной? – воплю я.

– Шансы никогда не бывают достаточно неравны. Сто к одному или пятьдесят к одному что ты выберешь двух последовательных победителей, дерьмо все это.

– Дневной Двойной? – спрашивает Рафаэль трогая пальцем губу, как вдруг мысленно весь уходит в дорогу, и вот мы несемся в этой малолитражке с тяжелопыхтящим старым двигателем 1933 года, и видно отражение трех лиц в стекле, Рафаэль посредине ничего не слыша и не видя ничего а просто глядя прямо перед собой, как Будда, а возница Небесного Экипажа (полный Воз Белоснежной Команды Номер Один и Маленькая Воловья Тележка) самозабвенно тарахтит о числах, размахивая одной рукой, а третья личность или ангел внимает с удивлением. Поскольку он именно тогда говорит мне что вторая лучшая лошадь оплачивалась шестью долларами если выходила на какое-нибудь из трех первых мест, потом пятью если так было дважды, потом четырьмя трижды, затем чуть меньше четырех (центов на двадцать сорок) дважды, и приходила в деньгах весь день, первой, второй, или третьей весь день —

– Числа, – говорит Рафаэль издалека. Но у него с собой маленькие бумажники примерно тридцати долларов и может он сможет заработать сотню и напиться и купить пишущую машинку.

– Вот что нам следует сделать, ввиду того что вы мне не верите, но я прошу вас увидеть и понять, но я вам так скажу, я разыграю его чтобы выигрывать весь день, по системе Лентяя Вилли – Теперь Лентяй Вилли теперь ты понимаешь Рафаэль он набил руку ставя по такой системе и когда он умер его труп нашли в том клубе а в кармане у него было 45 000 долларов – что означает что к тому времени он в натуре ставил по тяжелой и сам влиял на шансы —

– Но у меня только 30 долларов! – вопит Рафаэль.

– Это придет со временем, – Коди собирался стать миллионером по системе Лентяя Вилли и идти возводить монастыри и самаритянские приюты и раздавать «пятерки» заслуживающим бичам в Трущобах и вообще-то даже просто людям в трамваях – Затем он собирался купить «мерседес» и рвануть в Мехико по этой Трассе Эль-Пасо, «выдавая 165 по прямой и парень сам же знаешь что там надо на первой передаче потому что когда подъезжаешь к такому повороту и надо сделать его на 80 или 100, и надо продернуть через него машину то дело в том чтобы скользом пройти поворот на тормозах» – Он немного это показывает разогнавшись и одновременно переключившись на первую чтобы мы спокойно могли протиснуться на удобный красный свет (который он может определить как красный поскольку другие машины остановились, хоть и дальтоник) – Какие дымчатые серые дали открываются нашему отважному благородному Коди? Этот вопрос я мог бы задать Рафаэлю, и тот ответил бы мне со своего коня:

«Некая дряхлая безупречная тайна».

– Вот что сделаем, – говорит Коди обхватив руками нас обоих на флаготрепыхающемся ипподроме пока мы втискиваемся в самую толщу играющих под трибуной, – Я буду играть на победителя, Рафаэль на место, Джек на три первых места, весь день, на этот второй выбор, – (тыча в столбец второго заезда у себя в программке и в номер лошади, он видит вытягивая шею поверх голов, выпадающий второй выбор на табло тотализатора) – Рафаэль ничего в этом не смыслит но сначала мы сознаем.

– Нет я не буду ставить, – говорю я, – Я никогда не ставлю – Пошли пивка возьмем – Пиво бейсбол и хот-доги.

Поскольку в конце концов Рафаэль объявляет свою лошадь к нашему немедленному непосредственному испугу ибо ясно что он вообще ничего не понял из того что означает «второй выбор в ставках» —

– Я поставлю на номер девять, это мистическое число.

– Это мистическое число Данте! – ору я.

– Девять – девять ? – говорит Коди, похоже недоумевая, – Почему эта собака идет на тридцать-к-одному?

Я гляжу на Коди чтоб увидеть понимает ли он, вдруг ни с того ни с сего никто ничего не понимает.

– Где мое пиво? – говорю я, как будто служитель стоит с ним у меня за спиной. – Пошли за пивом и ты поставишь.

Рафаэль уже вытащил деньги и серьезно кивает.

– Естессно, – говорит Коди, – Я пойду со своей лошадью второго выбора и на победителя – Понимаешь? Это номер пять.

– Нет! – смеется и кричит Рафаэль. – Моя лошадь номер девять. Неужели ты не понимаешь?

– Да я понимаю, – уступает Коди и мы бросаемся делать ставки, я жду у пивного ларька пока они сливаются с длинными паникующими очередями ожидающих игроков а лошади приближаются к шестифарлонговому шесту перед рывком и скоро будет (вот он!) предупредительный звонок и все они суетятся и толкаются, очередь движется медленно, и никто ни разочка не взглянул на живых лошадей на том физическом поле – здесь сплошь астральные числа и сигарный дым и шаркающие ноги. – Я гляжу поверх толпы и поверх поля и дальнего Моста Золотые Ворота над водой вдалеке, это Ипподром «Золотые Ворота» в Ричмонде Калифорния но и при всем при том муравейник в Нирване, я это определяю по машинкам вдали – Они меньше чем вы бы поверили – Это обман огромного пространства – С каким же особым почтением в самом деле маленькие жокеи подхлопывают своих лошадей к стартовым воротцам но из такого далека нам не очень хорошо видно, я могу разглядеть лишь шелковых почтенных жокеев всем телом склоняющихся над лошадиными холками, и однако тот факт что на свете гораздо больше лошадиных холок чем самих лошадей, холки стягивают собою прекрасное – Бррэнг! Вперед – Мы даже программки не купили поэтому я не знаю в каких шелках Кодин пятый номер или девятый Раффа, нам остается (как и всем остальным попранным игрокам Кармического мира) только ждать пока вся группа не промчится 70-ярдовую отметку и тогда увидеть как разложились номера в этой алмазной вздымающейся кучке, а что касается комментатора то его комментарии исчезают под ревом толпы на выступе дальнего поворота, отчего мы остаемся с постоянно подпрыгивающими взглядами просто на то какие номера выпадают – проездом – как только жокеи расслабляются за углом клубной раздевалки когда заезд окончен, болельщики уже атакуют статистику третьего заезда – Кодин 5-й приходит третьим, 9-й Рафаэля выбывает, почти в самом конце, Дантов усталый конь – его будут вводить при свете ламп в моих снах – Коди гордо советует нам припомнить и объявляет: