Катя Миллэй: Океан безмолвия

Я черкнул свою подпись под инструкциями по технике безопасности и вернул их мистеру Тернеру. Потом схватил свои учебники и увидел, что в мастерскую вошли еще два ученика. На этом факультативе народу будет немного — человек десять-двенадцать, где-то так. Я знаю всех, кто входит, кроме одной — девчонки со школьного двора, той самой, что пялилась на меня. Она-то что здесь забыла? Не иначе как обязали — судя по тому, с каким лицом она рассматривает помещение — от потолка до станков. Взгляд чуть прищурен, в глазах — любопытство, но это все, что я успеваю заметить, потому что на сей раз она оборачивается и перехватывает мой взгляд.

Я часто наблюдаю за окружающими. Обычно проблем это не создает, потому что на меня никто не смотрит, а если кто-то вдруг пытается застать меня врасплох, я навострился быстро отворачиваться. Очень быстро. Но эта девчонка, черт бы ее побрал, оказалась шустрее. Я знаю, что она новенькая. А если не новенькая, значит, за лето сильно изменилась, причем не в лучшую сторону. Я ведь знаю почти всех в кампусе, а даже если б не знал, наверняка бы запомнил девчонку, которая ходит в школу, как восставшая из гроба шлюха. Ладно, бог с ней. Через десять секунд я вылетаю в дверь, а к моему возвращению урока труда в ее расписании уже наверняка не будет.

В реквизитной театрального отделения я вожусь весь четвертый урок — делаю замеры и наброски, составляю списки необходимых материалов для изготовления стеллажей. Часов здесь нет, и, когда звенит звонок, оказывается, что работу я еще не закончил. Я сую блокнот в рюкзак и направляюсь в крыло английского языка и литературы. Иду к кабинету мисс Макаллистер мимо всех, кто слоняется по коридору, тусуясь до последнего, пока не прозвенит звонок. Дверь распахивается, я вхожу, мисс Макаллистер поднимает голову.

— А-а, мистер Беннетт. И снова здравствуйте. — Она вела у меня в прошлом году. Должно быть, теперь ее поставили преподавать английский в выпускном классе.

— Да, мэм.

— Вы, как всегда, сама учтивость. Как лето провели?

— Вы уже третий человек, который меня спрашивает.

— Это не ответ. Попробуйте еще раз.

— С огоньком.

— Красноречия вам по-прежнему не занимать. — Она улыбается.

— А вам — иронии.

— Полагаю, мы оба верны себе. — Мисс Макаллистер встает и поворачивается, чтобы взять журнал и три стопки каких-то бумаг со шкафа, что у нее за спиной. — Пододвиньте, пожалуйста, ту парту вперед, ко мне. — Она кивает на покосившуюся парту в углу класса. Я бросаю свои вещи на одну из парт в заднем ряду, подхожу к сломанной и двигаю ее вперед. — Сюда. — Учительница показывает на место перед классной доской. — Нужно куда-то все это положить, пока я буду говорить. — Она кладет стопки на парту. В это время раздается предупреждающий звонок.

— Вам бы кафедру сюда.

— Джош, слава богу хоть стол есть с рабочим выдвижным ящиком, — восклицает она с притворным раздражением, уже идя к открытой двери. — Так, балбесы, живо в класс, пока звонок не отзвенел, а то наложу на вас штрафные санкции в первый же учебный день и устрою дополнительные занятия с утра, а не после обеда. — Последние слова она произносит нараспев. Толпа учеников вваливается в класс, и звонок тут же умолкает.

Мисс Макаллистер просто так не болтает. Она не пасует ни перед заводилами, ни перед сынками и дочками богатеньких родителей и не набивается к тебе в друзья. В прошлом году ей удалось убедить меня, ни разу даже не вызвав к доске, что на ее уроках я и впрямь могу узнать что-то стоящее.

В целом, своих учителей я делю на две категории. На тех, кто игнорирует меня, делает вид, будто меня не существует, и на тех, кто постоянно тормошит меня, навязывает свое внимание, считая, что мне это только на пользу, — или, может быть, они просто сами балдеют от собственного диктаторства. Мисс Макаллистер не принадлежит ни к той, ни к другой категории. Она не трогает меня, но и не игнорирует — почти что идеальная училка.

Только она собирается закрыть дверь, как в класс проскальзывает Дрю.

— Привет, мисс Макаллистер. — Он улыбается, подмигивает ей — ни стыда, ни совести.

— На меня ваши чары не действуют, мистер Лейтон.

— Когда-нибудь мы с вами будем читать стихи друг другу. — Он усаживается за единственную пустую парту, в первом ряду.

— Непременно. Поэзия у нас в следующем семестре, так что придется вам попридержать свои сонеты до той поры. — Она возвращается к своему столу, достает из ящика желтую полоску бумаги и подходит к нему. — Но вы не очень расстраивайтесь. Завтра утром у нас с вами свидание. В шесть сорок пять. В пресс-центре. — Она тоже подмигивает Дрю и кладет перед ним на парту уведомление о штрафных санкциях.