Кэролайн Левитт: Твои фотографии

— У моего сына астма. Он жив? Что говорит моя жена?

— Мы не знаем, — нерешительно выдавил младший коп.

Чарли схватился за перила крыльца.

— Вы в порядке? — участливо спросил полицейский, и дыхательное горло Чарли закупорил колючий ком. Он стал колотить себя в грудь. На какой-то момент показалось, что у него тоже начинается приступ астмы.

— В полном, — прохрипел он, хватая ключи от машины. Но коп взял его за руку:

— Не может ли кто-то подвезти вас? Вы не в состоянии управлять машиной три часа.

— Три часа, — повторил Чарли, и почему-то стало больно от этой огромной цифры.

— У нас есть время! — резко бросил коп. — Подождем, пока не найдете сопровождающего.

Чарли позвонил друзьям, но никого не оказалось дома. Пришлось связаться с десятником Эдом. Тот посадил Чарли в машину и врубил полную скорость. По дороге оба молчали, слушая рев пролетавших мимо автомобилей.

Но Чарли казалось, что они едва тащатся. Он то и дело сжимал и разжимал руки. На улицах было полно народа, но пешеходы двигались как во сне. Молодая женщина встала на носочки и неуклюже тянулась к журналу на лотке. Старик, смеясь, поливал улицу из бутылки.

— Все в порядке, — твердил себе Чарли. — Люди часто ошибаются. Расспроси трех свидетелей о преступлении — и получишь три разных ответа.

Наконец они добрались до хартфордской больницы. Солидное здание из красного кирпича. Мимо Чарли с воем промчалась «скорая», и к горлу подступила тошнота. Чарли вонзил ногти в ладони и согнулся, пережидая, мокрый, весь покрытый потом. Ошибка. Конечно, ошибка. Он войдет в больницу, увидит жену и сына. Потом они все поедут домой. И еще посмеются над этой поразительной историей.

В ярко освещенном вестибюле было очень шумно. Эд не отставал от Чарли ни на шаг. Женщина в лифте сжимала букет неприятно желтых ромашек, постоянно вздыхала и старалась держаться как можно дальше от Чарли. Тот присмотрелся к цветам и едва не ахнул. Крашеные! Они крашеные.

Он протянул руку, нажал кнопку лифта, и женщина снова вздохнула. Выкрашенные лепестки затрепетали от легкого ветерка.

Когда двери открылись, он едва не потерял равновесие.

— Подожду здесь, — буркнул Эд, кивнув в сторону комнаты для посетителей. Уселся на оранжевый стул и сжал голову ладонями.

Чарли попытался найти сестру или доктора, расспросить, где они. Но каждый раз, когда он приближался к сестре, та скользила мимо, как капелька ртути, ступая бесшумно, словно кошка. Каждый раз, когда он звал доктора, тот смотрел в его сторону и немедленно убегал. Наконец Чарли направился к справочному столу, где толпились люди. Медсестра подняла глаза.

— Эйприл Нэш. Сэм Нэш, — выдохнул он.

— О, мистер Нэш, — пробормотала сестра.

— Где я могу найти сына? Где моя жена?

Она коснулась его руки, и у Чарли упало сердце. Когда до тебя дотрагиваются так участливо, это плохой знак. Он насмотрелся достаточно сериалов из больничной жизни, чтобы понять, что будет дальше: пониженный голос, прямой взгляд, дурные новости.

Он отдернул руку.

— Я приведу доктора, — пообещала она.

— Нет, говорите, — потребовал он, но она повернулась и пошла прочь, а он последовал за ней в конец коридора, где на каталке сидел мальчик, утонувший в огромной больничной сорочке. Чарли напряг зрение, пытаясь различить его лицо, но мальчик сидел слишком далеко. Рядом стояла медсестра и надевала ему манжету тонометра.

Пол здесь был черный с синими и красными линиями — указателями разных отделений. Подошвы Чарли скользят, но он рвется вперед, к мальчику. И видит бледное личико, темно-каштановую массу волос… детали, составляющие облик Сэма!

По щекам Чарли бегут слезы.

— Сэм! — кричит он. — Сэм! — мысленно умоляя взглянуть на него, словно если сын увидит отца, все будет хорошо. — Сэм!

Сэм не шевелится. И тут Чарли замечает его протянутую руку, зашитую от запястья до локтя аккуратными черными крестиками, и голова его идет кругом.

— Папочка! — кричит Сэм. — У меня швы!

Он морщится, когда Чарли касается его щеки.

— Папочка, мне больно.

— Он сильно поранился, — пояснила медсестра, снимая манжету и гладя мальчика по плечу. — Будет шрам. Как маленький сувенир. Теперь ты у нас особенный.

Сэм уставился на руку.

— Пришлось сбрызнуть ему горло спреем от астмы, — продолжает медсестра.

Чарли прижал мальчика к себе, чувствуя, как вздымается и опадает его грудка, а сердце бьется часто, словно у пойманной птички.

— Папочка, — прошептал Сэм, и Чарли заметил, что его голос звучит странно. Он откинул волосы со лба сына, закатал рукава, чтобы проверить, нет ли переломов. Он разукрашен синяками, и каждый для Чарли — словно удар в лицо.