Виктор Притчетт - Птички в клетках (сборник рассказов)

Они стояли, не отводя глаз друг от друга. На губах его еще теплилась восхищенная улыбка.

— Нет, — сказал он. — Я беру ее с собой. На память. До свидания.

Она в ошеломлении смотрела, как он проходит мимо нее, вот он отворил дверь квартиры и, перекинув шубу через руку, стал спускаться по лестнице.

— Чарльз! — Она бросилась к двери. — Чарльз!

Он вышел из парадного.

— Вернись, Чарльз!

Она выбежала на улицу, но он отошел уже ярдов на двадцать и теперь переходил на другую сторону. Ничего подозрительного, даже шикарно — шуба на руке. Ее охватило странное чувство: что он уносит и ее тоже. Она опять его окликнула, но негромко, не хотелось привлекать внимание прохожих, и уже готова была броситься за ним вдогонку, но вдруг увидела слепца, который жил неподалеку, тот приближался, постукивая своей белой тростью. Почуяв что-то неладное, слепец замедлил шаг. И встал перед ней как приговор. Она закашлялась в нерешительности, а муж ее тем временем подошел к остановке и в мгновение ока, точно он вступил в сговор с автобусами, подкупил один из них или вызвал каким-то заклинанием, к нему подкатил автобус и увез его прочь.

Он забрал у нее последнее, что она имела, похитил двадцать лет ее жизни! Она смотрела вслед автобусу, покуда он не скрылся из виду.

Потом вернулась к парадному, поднялась по лестнице, вошла в квартиру и окинула взглядом гостиную, где он только что стоял; ей почудилось, что украдено все, даже ее самое украли. Нет здесь и ее самой. "И что это женщины так сходят с ума по мехам? — спросил он ее как-то. — Чтоб было тепло? Да нет, чтобы нагими себя чувствовать". Очередная его "шуточка". Но, пожалуй, так оно и есть, думала миссис Суэйт, сидя в ожидании Арго: бывший муж отнял у нее наготу.

Когда она выплакалась в объятиях Арго, тот сказал:

— Сюда он больше не придет. Я заявляю в полицию.

— Ах нет, не надо!

— Он продаст шубу. Хватает все, что подвернется под руку. Фунтов пятьдесят он за нее получит.

— Да он просто обезумел от ревности. Все требовал, чтобы я призналась, что это подарок какого-то мужчины, — сказала она с гордостью. — Он человек со странностями. Может, и не продаст.

— Думаешь, подарит какой-нибудь девице? — несколько утихомирившись, гнул свое Арго.

— Ни в коем случае! — сердито отпарировала она. Нет, на такое она не согласна. Право же, эти высокие мужчины — чем они выше, тем глупее, она всегда это подозревала.

Ночью ей не спалось, она лежала и думала, где же теперь ее муж. А вдруг все, что он говорил, правда? Что только ее одну он любит по-настоящему и только об одном молит бога: чтобы она простила его, а она такая жестокая и сама во всем виновата. Вот ведь помнит он Персер-стрит. Может, он и вправду ездил в Южную Америку? Ах, будь у нее тысяча двести фунтов, она дала бы их ему. Она никогда не простит себе, если его арестуют. Потом нахлынули другие мысли, она впала в его мелодраматизм: он похитил ее молодость, ее нагую молодость, и теперь она старая женщина. Она поднялась и пошла среди ночи к зеркалу взглянуть, сколько седины у нее в волосах. Она ведь ненамного моложе Чарльза. Продрогшая, она вернулась в постель и обвила руками Арго.

— Люби меня. Люби, — шептала она.

И зачем только он сказал, что ее муж подарит шубу какой-нибудь девице! Любит говорить гадости…

Утром она отправилась на службу.

— Кто-то побывал вчера в моей квартире и унес мою шубу, — сказала она.

Что за жизнь у этой бедняжки, вздыхали сослуживцы, вечно с ней что-то приключается. Конца этому не видно. Но отчего же так сияют ее печальные глаза?

Перевод М.Кан

Когда умер отец и нам с матерью пришлось самим управляться в пекарне, мне шел двадцать пятый год. Пекарня считалась лучшей в нашем городке, скромное заведение, но доходное, хотя начинал отец дело, что называется, с нуля. Мать, бывало, вспомнит свою "первую свадьбу", а отец подмигнет мне и скажет: "И часто ты выходила замуж? За кого же в первый раз?" А речь шла о тех днях, когда они, помимо булочной, затеяли поставлять свои изделия на свадьбы и вечера. Долгое время, когда я был маленький, наша семья жила над булочной, потом мать уговорила отца купить на той же улице дом. После, по соседству с пекарней, мы открыли кафе с таким расчетом, что когда-нибудь прикупим и две лавочки между ними. Однако в последние годы жизнь моего отца пошла вкривь и вкось. Ночная работа, жара адова, привык вставать поздно, ну и сбился с панталыку. Но доконали его свадьбы. После свадьбы всегда остается шампанское, к которому отец до того пристрастился, что вскоре не мог обходиться без него, а там перешел и на коньяк. Короче, когда адвокат мистер Пикеринг начал вникать в отцовское завещание и бумаги, в них обнаружился полный кавардак и объявились счета, о которых мы знать ничего не знали.