Виктор Притчетт - Птички в клетках (сборник рассказов)

Как-то в воскресенье, разглядывая свои ноги, хвастливо торчащие из-под одеяла, Арго сказал:

— Чепуха! Девять лет — немалый срок. Твой муж мог и умереть.

— Нет, нет!

Она и сейчас хотела, чтобы муж был жив — и не только ради ее мести.

— Если умер, мы могли бы пожениться. Суд в любом случае объявит его «предположительно умершим»… — продолжал Арго.

После стольких лет страданий она была счастлива с Арго. Но такого ей не надо. Пусть лучше неясность, ей вовсе не хотелось, чтобы на этом и закончилась ее история.

И вот «история» преспокойно стояла перед ней и разглядывала квартиру.

— Ты так удивлена. Не ожидала? — сказал муж.

— Что тебе нужно? — Она наконец обрела дар речи. — Тебе нельзя здесь оставаться: ко мне должны прийти.

— Можно я разденусь? — сказал он и, сняв пальто, положил на диван рядом с ее шубой.

— Новая? — спросил он, разглядывая шубу.

И тут она пришла в себя.

— Единственная вещь, которую ты мне оставил! — чуть ли не крикнула она и готова была броситься на него, тронь он шубу. В этот миг шуба, пусть старая, вытертая, воплотила для нее всю ее жизнь — она значила больше, чем служба, чем Арго, чем замужество. Шуба была она сама, шуба знала ее дольше, чем любая другая вещь в этой комнате.

Муж с презрением отвернулся и сел в кресло, а она разжала руки и положила часы Арго на каминную полку.

— Мило, очень мило, — обводя комнату взглядом, сказал он. — Кухня, наверно, там. Спальня за этой дверью. Ковер китайский? Удобно устроилась, рад за тебя. А ты совсем не изменилась. Красавица — не могу тебе этого не сказать. Между прочим, ты, кажется, не положила трубку — в спальне потрескивает телефон. Пойди положи… Ты, конечно, догадываешься, что я хотел бы сказать тебе несколько слов, объяснить…

«Сказать несколько слов» — сколько раз она слышала эту фразу! Сейчас они польются нескончаемым потоком.

Она твердо решила не садиться. В трубке по-прежнему потрескивало, и от этого казалось, что Арго где-то рядом.

Объяснение! Она намеревалась потребовать, заставить его дать это объяснение, но не могла вымолвить ни слова. «Почему? — рвался вопрос. — Я хочу знать лишь одно: почему ты ушел от меня? Не воображай, что для меня это так уж важно, но я имею право знать.

Объясни и уходи».

— Адрес я нашел в телефонной книге, — сказал он, довольный, что в мире все так хорошо устроено. И затем сообщил, нет, возвестил со скромностью великого благодетеля: — Я вернулся к тебе.

«Арго, он нас погубит!» — чуть было не крикнула она и машинально отступила за стул, ища защиты. Стул, комната — все стало ей неприятным, все выталкивало ее в прошлое, в окно, в их прежнюю квартирку на верхнем этаже маленькой гостиницы, которую она купила на собственные деньги, к тем жутким сценам: вот он открывает ящики стола в ее кабинетике; она отпирает сейф в то утро и обнаруживает, что исчезли все деньги — восемьсот фунтов! И вместе с ними две картины, что остались ей от отца, — рамы он не взял, — а заодно исчезла и девушка-иностранка из седьмого номера. Комната плыла, и она крепко ухватилась за стул, чтобы остановить ее. Муж сидел не двигаясь, но все больше и больше заполнял собой пространство, покуда ей не остались лишь те несколько дюймов, на которых она стояла. И ничто в комнате — ни картины, ни столики, ни шторы, ни стулья — не пришло ей на помощь, даже синий горшочек с карандашами на каминной полке, и он не сдвинулся с места. Надо проскочить к окну и позвать на помощь!

— Ты необыкновенно красивая женщина, — сказал он, глядя, как всегда, куда-то вверх, словно вознося молитву, но теперь в его глазах появилось подобострастие. — Самая красивая из всех, кого я знал. Одну тебя я любил по-настоящему.

— Ты не имеешь права вот так врываться в мою жизнь, — сказала она. — Лестью меня не возьмешь.

— Ты моя жена.

— Никакая я тебе не жена. Чего ты хочешь, наконец? — Она почувствовала, что по щекам ее покатились слезы, погибельные слезы — сейчас он встанет, обнимет ее, и тогда она бессильна. Сквозь слезы она устремила на него негодующий взгляд, вовсе не догадываясь, что выглядит отнюдь не беспомощной: она была великолепна — яростная, грозная.

— Я хочу тебя, — не двинувшись с места, ответил он.

Это прозвучало такой бессмыслицей, что она вдруг громко расхохоталась, не успев даже понять почему. Слезы сразу высохли. Смех изгнал из ее тела страх.

Эта нелепость привела ее в себя. Шуточки! Вся ее жизнь сплошная шутка, начиная с детских лет. Давно пора ей смириться, что она просто мишень для шуток, могла бы их складывать в копилку, но эта, последняя, затмевала все своей нелепостью. Ее смех захлестывал, топил этого человека, и это было прекрасно. Он был ошарашен настолько, что вздернул вверх подбородок и вскинул руку, чтобы заставить ее замолчать. Маленькую белую руку. Она вспомнила, что это означает: сейчас последует глубокомысленная сентенция.