Пьер Леметр - До свидания там, наверху

Это было настолько из ряда вон выходящим, что мадемуазель Раймон была просто поражена. Короче говоря, за все время работы на мэра округа с таким она еще не сталкивалась. Она прошлась по комнате, а он даже не посмотрел в ее сторону, ну ладно… но она трижды обошла вокруг его стола, а он ни разу не залез рукой ей под юбку, это – нечто…

Уже несколько дней Лабурден был сам не свой: остекленевший взгляд, опущенные уголки рта. Даже если бы мадемуазель Раймон исполнила танец наложницы из сераля, снимающей одно покрывало за другим, он бы этого просто не заметил. Лицо у него бледное, передвигается с трудом, подобно человеку, который в любой момент опасается сердечного приступа. Тем лучше, подумала она, сдохни, падаль. Внезапная немощность ее патрона была первым моральным удовлетворением, которое она испытала с тех пор, как ее приняли сюда на работу. Счастье-то какое!

Лабурден встал, медленно надел пиджак, взял шляпу и, не говоря ни слова, вышел из кабинета. Пола рубашки вылезла у него из брюк, а такого рода детали превращают любого мужчину в убожество. В его тяжелой поступи было что-то от быка, отправляющегося на скотобойню.

В особняке Перикуров ему сообщили, что хозяина дома нет.

– Я подожду, – сказал он.

Толкнув дверь в гостиную, он с отрешенным взглядом повалился на первый попавшийся диван, и в таком положении Перикур застал его три часа спустя.

– Что вы здесь делаете? – спросил Перикур.

Его приход привел Лабурдена в замешательство.

– Ах! Господин президент… господин президент… – твердил он, пытаясь подняться.

Вот и все, что он нашелся сказать, убежденный в том, что этим все высказал, все объяснил.

Перикур, несмотря на то что Лабурден вызывал в нем раздражение, питал по отношению к нему крестьянскую слабость. Объясните-ка мне, в чем дело, – иногда говаривал он ему с терпением, которое тратят только на коров и дураков.

Но в этот день он держался холодно, вынуждая Лабурдена приложить дополнительные усилия к тому, чтобы подняться с дивана и объяснить: вы поймите, господин президент, не было никаких поводов предполагать, да я уверен и вы сами, и все-все-все, да как представить что-нибудь подобное и так далее.

Его собеседник дал ему излить поток ненужных слов. Перикур вообще его больше не слушал. Достаточно и того, что сказано. А Лабурден продолжал свои сетования:

– Представьте себе, господин президент, этого Жюля д’Эпремона не существует! – Он был чуть ли не в восторге от этого. – Что же получается? Член Института Франции, работает в Америках, да не может быть такого, что он не существует! Все эти наброски, восхитительные рисунки, великолепный проект, ведь кто-то же их сделал!

Когда Лабурден находился в таком состоянии, ему непременно надо было переключиться на что-то другое, так как в противном случае его голова начинала работать в замкнутом цикле, и это могло продолжаться часами.

– Так он не существует, – подвел итог Перикур.

– Вот именно! – воскликнул Лабурден, искренне довольный тем, что его так верно поняли. – Представляете, не существует и адреса: улица Лувра, пятьдесят два! Знаете, что там находится?

Молчание. Как бы там ни было, Лабурден страстно любил загадки, кретины вообще обожают эффекты.

– Почта! – прорычал он. – Почтовое отделение! Адреса нет, есть только почтовый ящик!

Он был восхищен изяществом уловки.

– И вы только теперь это заметили…

Лабурден воспринял порицание как поощрение:

– Совершенно верно, господин президент! Хотя заметьте, – (он поднял указательный палец, чтобы подчеркнуть тонкость своего подхода), – были у меня кое-какие сомнения. Да, мы получили уведомление о вручении, напечатанное на машинке письмо, в котором говорилось, что художник находится в Америках, и все эти известные вам рисунки, но в конце концов я…

Тут он изобразил на своем лице сомнение и сопроводил его движением головой, призванным выразить то, что не в состоянии передать словами, – его глубокую прозорливость.

– И вы заплатили? – холодно прервал его Перикур.

– Но… но… но… но… а как вы думаете? Конечно же, господин президент, мы заплатили!

Он был категоричен:

– Без оплаты нет заказа, без заказа нет памятника. Мы не могли поступить иначе. Мы внесли задаток на счет компании «Патриотическая Память», ничего не поделаешь!

В подкрепление сказанного он извлек из кармана что-то вроде брошюрки. Перикур вырвал ее у него из рук, нервно пролистал. Лабурден даже не дал ему возможности задать вопрос, который вертелся у него на языке.