Мелани Бенджамин - Я была Алисой

Не хочу, чтобы создалось впечатление, будто я была совсем равнодушна к Реджи. Вовсе нет, я хорошо относилась к нему. Он был последовательной личностью. Его единственным недостатком являлось то, что он не Лео. Человек мягкий, Реджи редко давал повод для ссор. Но если временами потворствовал своим слабостям, как и большинство мужчин его сословия и поколения, то по крайней мере старался делать это незаметно и потом всегда заглаживал свою вину поездкой к ювелиру, с которым мы хорошо друг друга понимали. (Реджи, к сожалению, не мог похвастаться хорошим вкусом. Вообразите, однажды он купил мне кольцо с бирюзой! Мистер Соломон, однако, вскоре научился склонять его к менее вычурным драгоценным камням, например, к аметистам и изумрудам.)

Мне почти не на что жаловаться. Бог свидетель, я была не самой нежной женой, но благодарность моя Реджи за то, что он спас меня, поистине безмерна.

Ибо в конечном итоге не кто иной, как он похитил меня из Оксфорда и умчал в Страну чудес, где меня знали лишь под одним именем — миссис Реджинальд Харгривз. Реджи принадлежали сто шестьдесят акров земли и добротный загородный дом, Каффнеллз, в деревне Линдхерст, в самом центре Хэмпшира. Дом располагался на покрытой буйной растительностью плодородной земле. С верхнего этажа дома открывался вид на Солент. У нас имелось даже маленькое озеро с рыбой. Во время летних каникул мальчики любили жить там в разбитом ими лагере, самостоятельно разделывали и жарили рыбу себе на завтрак.

Сам дом оказался гораздо роскошнее, чем даже могла желать мама, хотя, увидев его в первый раз, она лишь фыркнула и сказала, что для меня это совсем неплохо. Не скрою, я втайне злорадствовала, показывая ей двухэтажный особняк из светлого камня, балкон, тянущийся вдоль всего верхнего этажа, огромную оранжерею, впечатляюще широкую лестницу, бильярдный зал, библиотеку, громадную столовую с высокими потолками, гостиную, украшенную фризом работы итальянского художника. И все это я получила лишь за согласие выйти замуж за человека, которого не любила, но который в конечном итоге оказался единственным, кто сделал мне предложение.

В общем и целом сделка вышла выгодной для нас обоих.

Я управляла большим хозяйством — наконец-то и я смогла похвастаться проблемами с собственными слугами! — и это занимало большую часть моего времени, чему я даже радовалась.

В Линдхерсте жизнь протекала очень спокойно; дни, казалось, шли медленнее, чем где бы то ни было. Вместо оксфордского неумолкаемого жужжания голосов здесь словно бы стоял сомнамбулический храп. Если кому-то вдруг приходила охота поразмышлять над прошлым, настоящим и будущим, то времени здесь на это хоть отбавляй.

Я не была склонна к подобным размышлениям, а поэтому с жаром занялась превращением Каффнеллза в веселый, бурлящий центр культуры и светской изысканности, пытаясь превзойти мамины достижения в Крайстчерче. Она могла пригласить струнный квартет играть на лестничной площадке дома декана. У меня оркестр играл в оранжерее. Музыканты, как эльфы, скрывались между освещенными деревьями. Мама развлекала королеву за чаем. Я в Каффнеллзе с наслаждением демонстрировала гостям комнату, обставленную и отделанную исключительно золотом — там была позолоченная мебель, золотистые парчовые занавески, ковры, — в которой провел одну ночь король Георг III и которая после этого осталась в неприкосновенности, чтобы и будущие поколения могли прикоснуться к высокому.

Мама довольствовалась организацией лодочных прогулок по Айзис, а я однажды снарядила украшенную фонариками шхуну для путешествия по Соленту в «летнюю ночь». Гостей я попросила нарядиться шекспировскими персонажами, а кульминацией вечера явился полуночный пикник на острове Уайт. Этот вечер впечатлил даже Ину. Она, по собственному настоянию, все-таки нарядилась Титанией, [10] Персонаж комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь». хотя походила не на бесплотную королеву фей, а скорее на пухлую пчелку.

Реджи, человек весьма общительный, был рад моим изыскам, хотя шекспировским празднествам предпочел бы тихие уик-энды или охоту. Человек простой и бесхитростный, он гордился своей светской и образованной женой.

Тридцать четыре года пролетели, как один миг, рассеялись, как туман. В моей памяти сохранились все подробности разговоров с Лео, мелкие детали наших совместных прогулок — все это вставало передо мной так же живо, как в тот день, когда происходило наяву. Например, я отчетливо помню ту странную, идущую от реки каменную дорожку, которую мы с Лео однажды обнаружили. Все камни были одинакового белого цвета, одинаково выпуклые и очень тщательно уложенные. Однако длиной эта дорожка была всего футов десять и резко обрывалась в канаве.