Мелани Бенджамин - Я была Алисой

— Я… то есть я должна… принц Леопольд!

А принц уже был рядом, он привел раскрасневшуюся после танца Роду. Я и не заметила, как стихла музыка.

Смеясь и с трудом дыша, я потянулась к нему. Лео взял меня за руку и привлек к себе. Я вновь оказалась под его защитой.

— Мистер Рескин! — Лео пожал ему руку с явным удовольствием и удивившим меня дружелюбием.

— Сэр. — Мистер Рескин поклонился.

— Позвольте еще раз выразить свою благодарность за вашу… помощь в этом деле. — Лицо Лео озарилось широкой искренней улыбкой. Его обращенные на меня глаза блестели от удовольствия, вызванного, как казалось, обладанием некоей приятной тайной. Он снова перевел взгляд на мистера Рескина.

— Для меня это честь. Рад был вам помочь, тем более мне сие ничего не стоило. Лишь бы это пошло вам на пользу.

— Очень надеюсь, что пойдет. Очень надеюсь.

— Что это там за секреты у вас от меня? — Я постаралась, чтобы мои слова прозвучали как можно более легкомысленно, постаралась сохранить на лице безмятежное выражение, хотя на самом деле ужас тяжким камнем залег у меня в солнечном сплетении. Меня отнюдь не радовало, что мы с Лео оказались замешаны в какие-то секретные дела, тем более с участием Джона Рескина.

— Вам еще рано об этом знать! — Лео поднял висевшую у меня на запястье на тонкой золотой цепочке бальную книжку и прочитал записи. — Хм. Интересно, кто такой этот принц Леопольд? — И не успела я сказать мистеру Рескину и двух слов, как Лео стремительно закружил меня по залу.

— Лео! Да что такое? Ведь оркестр едва начал!

— Я не могу дождаться той минуты, когда вы окажетесь в моих объятиях! — Его лицо пылало, глаза горели любовью.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться ему, позволить кружить себя, при этом натыкаясь на другие пары, наступая на чужие шлейфы и не останавливаясь даже для того, чтобы извиниться. Мы оказались возле выхода в противоположном конце зала, куда Лео и затянул меня через маленькую дверь.

Тут он остановился, и мне удалось немного отдышаться и привести себя в порядок. Мое платье помялось, а кружево на турнюре наверняка порвалось. Оставшись наедине — звуки музыки приглушенно доносились из-за двери, — мы с Лео, молча переглянувшись, рассмеялись, как двое нашкодивших детей, словно нас связывал некий общий секрет или нам удалась какая-то шалость.

— Наконец-то мы одни, любовь моя!

— Лео, я из-за вас никак не могу отдышаться!

Тут он вдруг наклонился и поцеловал меня в губы, затем схватил за руку и потащил вперед по коридору.

Я держала его за руку не раз, чувствовала его прикосновение, смотрела ему в глаза. Но никогда прежде не ощущала в нем такой твердости, уверенности, смелости. В его поведении сейчас, когда он вел меня мимо прислуги, жмущейся при виде нас, торопливо шагавших по холлу, к стенам, появилось нечто новое: в нем чувствовался хозяин, любовник — быть может, даже муж? — и мое сердце затрепетало, нервы напряглись, как струны, я жаждала покориться и отдаться ему.

— Сэр, я не шучу: я, по вашей милости, в буквальном смысле слова задыхаюсь! — рассмеялась я, хотя говорила серьезно: Лео двигался так быстро, что я едва за ним поспевала, и сильно тянул меня за руку.

— Прости, дорогая моя! — Замедлив шаг, он с улыбкой повернулся ко мне. У него словно выросли крылья, принц улыбался во весь рот. — Я совсем забыл, что наряды дам так дьявольски… так дьявольски сковывают движения. Хотя, по-моему, сегодня ты выглядишь очаровательно… Я говорил тебе об этом?

— Несколько раз. Но мне никогда не наскучит это слышать.

— Бойтесь своих желаний! — Снова улыбнувшись и снова блеснув голубыми глазами, Лео свернул в следующий проход. Узкий коридор с выщербленным полом тонул во мраке, и я не видела перед собой даже собственных рук. Оставалось лишь довериться Лео и бездумно следовать за ним, что я с радостью и сделала. — Осторожно, ступенька!

Послышался скрип двери, и я споткнулась о низенькую ступеньку. Ничего не видя, я поднялась на возвышение и, перешагнув порог, вышла в ночь. Щурясь от света, который по сравнению с оставшейся за нами кромешной тьмой показался очень ярким (луна была хоть и на ущербе, но светила прямо на нас), я обнаружила, что мы оказались на просторной рыночной площади за зданием городского совета. Вечером площадь, конечно, пустовала, землю здесь покрывала солома, и поблизости виднелось несколько деревянных яслей и скамеек.

Лео подвел меня к одной из них, и, когда я тяжело на нее опустилась и наконец перевела дух, рассмеялся.