Мелани Бенджамин - Я была Алисой

— Этот сюрприз только для меня? — спросила я шепотом, не решаясь смотреть ему в глаза из опасения ошибиться.

— Только для вас, — также шепотом ответил он.

Значит, теперь уже можно взглянуть ему в глаза, в его добрые, любящие глаза, которые из трех одинаково одетых девочек выбрали меня одну и видели меня одну, несмотря на все мои оплошности, ежедневно перечисляемые Прикс, Иной и мамой. Мое сердце ликовало, рвалось из груди, желая прокричать ему об этом, но я лишь сказала:

— О, как интересно! Что же это? Когда я узнаю?

— Скоро. Когда наступит подходящий день, я пришлю вам записку.

— Да, но как вы узнаете, что день подходящий?

— Он сам прикажет: «Мистер До-До-Доджсон, идите и позовите Алису, потому что я сегодня принадлежу только ей и никому другому, и мы втроем — вы, Алиса и я — должны провести день так, чтобы это навсегда осталось в нашей памяти».

— Как может день провести сам себя? — При мысли о том, что мистер Доджсон разговаривает с днем, голова у меня пошла кругом. К чему он будет обращаться? К солнцу, облакам или воздуху? И вообще как выглядит день? Какой у него голос? Глубокий, грудной? Или радостный, как веселый звон маленьких часиков у мамы на столе, с вращающимися по кругу балеринами?

— Дни, конечно, вещь загадочная. Иногда не заметишь, как летят, а иной раз, кажется, конца им нет. Но все они длятся ровно двадцать четыре часа. Мы многого о них не знаем.

Мне ужасно хотелось все-таки дознаться у мистера Доджсона, как день проводит сам себя, но я решила отложить свои вопросы… на другой день и рассмеялась собственному каламбуру, хотя не вполне была уверена в том, что это каламбур. Когда мистер Доджсон поинтересовался, что меня так рассмешило, я помотала головой, не желая ничего ему объяснять.

Он и не настаивал. Только улыбнулся и, не выпуская мою руку из своей, выпрямился во весь рост в ожидании, когда Прикс с Иной приведут Эдит.

— Ой, не посадила ли она себе на платье пятно? — Я встревоженно оглядела ее. Мамина просьба как бы налагала на меня ответственность за соблюдение чистоты.

— Ни одного, слава Богу! — Прикс оглядела вымокший и испачканный край собственной юбки. — Ох уж эти улицы! Грязь, сырость, лошади, рыба и бог знает что еще! — Перешагивая через гору свежего конского навоза (только что проехала молочная повозка), она повыше подняла юбки.

— Ну так поспешим же в Медоу, где свежий воздух высушит вашу юбку, Эдит сможет побегать за бабочками, а не за рыбой, Алиса посмотреть на гору, но не кататься с нее, а Ина — мило, с задумчивым видом посидеть под деревом.

Эдит захлопала в ладоши. Ина, залившись краской, улыбнулась. Прикс натянула перчатку на запястье и поправила выбившуюся из-под шляпки прядь шиньона.

Я потянула мистера Доджсона за сюртук:

— А вы что будете делать?

— Наверное, буду рассказывать истории. Разве не это я всегда делаю?

Я радостно кивнула. Да, он действительно всегда что-то рассказывал — всякие замысловатые истории о нас, об Оксфорде, о своих знакомых, о местах, где бывал каждый день. Ему как-то удавалось превратить их в далекие, неведомые земли, которые мы никогда не видели, но все равно неким волшебным образом узнавали.

— Какое чудесное семейство! — восхитилась незнакомая дама, когда мы пересекали Сент-Олдейт, чтобы выйти на широкую аллею, тянувшуюся вдоль Медоу.

Дама явно была не местной, ибо здесь каждый знал, что мы три девочки Лидделл. Прикс вздрогнула, а я рассмеялась. Она вскинула голову и вдруг сделалась на удивление мягкой и почти хорошенькой, глаза у нее заблестели, а улыбка получилась вовсе не такая внезапная и ужасная, как обычно. Прикс лишь немного приоткрыла зубы. Интересно, недоумевала я, отчего она не поправила даму? В итоге я решила, что это одна из тех благочинных манер, на которых Прикс была помешана.

Я видела: Ина хотела что-то сказать. Рот ее приоткрылся, она покраснела, борясь со своим желанием, и посмотрела на Прикс и мистера Доджсона, словно бы спрашивая их позволения. Однако Прикс выбрала именно этот момент, чтобы споткнуться и покрепче опереться на руку мистера Доджсона. Я затаила дыхание. Даже без учета ее колыхающейся юбки она была крупнее его, и я побоялась, что мистер Доджсон не удержится на ногах. Но он каким-то чудом устоял, правда, чуть поморщился, но устоял.

Ина прищурилась. Она, как всегда, включила свою фотографическую память. Как белки запасают орехи, так и моя сестра копила информацию. Но не полезную, которую она могла бы использовать в обиходе — например, отчего Фиби сначала макает еду в чай, прежде чем ее съесть (та объяснила, что у нее слабые зубы и ей не хочется лишиться их, прежде чем она слишком состарится для того, чтобы найти себе мужа).