Мелани Бенджамин - Я была Алисой

Ответ я отложила на потом. Когда же мы прибыли в Оксфорд и наше семейство в последний раз собралось под крышей дома декана, я не могла заставить себя пойти на чай, стоило лишь только подумать о вежливой формальности и времени, которое все это займет. Тем не менее однажды утром я вышла с мальчиками на улицу под предлогом посещения могилы Эдит. Но перед тем мы пересекли двор колледжа и поднялись по узкой лестнице.

Прежде чем постучать в дверь с выцветшей надписью «Его преподобие Ч. Л. Доджсон», я повернулась к сыновьям — те в одинаковых матросках беспокойно переминались с ноги на ногу. Шарфик Рекса уже развязался, и я наклонилась, чтобы поправить его.

— Пожалуй, лучше не говорить бабушке, что мы сюда приходили, — объявила я с деланной беззаботностью.

— Почему? Разве она не любит мистера Доджсона? — удивился Кэрил, растягивая пояс своих брюк, будто бы ему слишком тесных. Неужели он успел вырасти за ночь?

— Не тяни. Да, бабушка не очень любит мистера Доджсона. — Мне вдруг пришло в голову, что честность, несмотря на мое нынешнее лукавство, в данном случае лучшая политика.

— Так ты хочешь, чтобы мы обманули бабушку? — Алан всерьез забеспокоился. На его щеках проступили два багровых пятна, а темные глаза внимательно вглядывались в мое лицо.

— Нет, не совсем… Просто не поднимайте этот вопрос, и все. И тогда вам… нам… не придется ее обманывать. — Я вдруг занервничала и ужасно разозлилась на себя. Что такого, если после стольких лет я решила привести своих сыновей к старому другу? И все же, оказавшись под крышей дома декана, где на торжество в честь папиного ухода в отставку собралось множество детей и внуков, я не могла не вспомнить старые привычки. Так, накануне я вдруг поймала себя на том, что спорю с Иной, кому достанется самое большое печенье к чаю.

— Я не скажу, мама, — заговорщицки улыбнулся Рекс, — потому что понимаю тебя. В конце концов, я от тебя тоже многое скрываю.

— Спасибо… что? Что ты имеешь в виду?

Вместо ответа Рекс протянул руку и постучал в дверь. Я смерила его гневным взглядом и попыталась пригладить его вихры, но тут горничная открыла дверь.

За день до этого я посылала записку, посему мистер Доджсон вышел нам навстречу и стоял за спиной у горничной. Взволнованный, он провел нас в гостиную. Мистер Доджсон был, как всегда, в черном старомодном сюртуке, который носил еще в молодости, — но теперь весь седой. Голос его стал тонким, и слух, как видно, еще больше ухудшился.

— Очень п-приятно снова вас видеть. Ра-располагайтесь, чувствуйте себя как дома. О… а как я рад познакомиться с вашими де-детьми!

И вот я снова очутилась здесь, в его комнатах, теперь совершенно взрослая, в сопровождении уже не сестер, а сыновей. Как же давно это было, целая жизнь прошла. И все же, закрыв глаза, я снова увидела нас троих: Ину, Эдит и себя, в одинаковых коротких платьицах с широкими юбками — какими нелепыми они казались сейчас! — в кружевных панталончиках, с чудными старомодными зонтиками.

А если зажмуриться, то можно увидеть еще и его, каким он был тогда… но нет. Довольно воспоминаний о детстве, которое прошло рядом с этим человеком. Я и от прочих воспоминаний не знала куда деться. Поэтому оставила глаза открытыми и продолжила наблюдать за мистером Доджсоном.

Вместо того чтобы наклониться и пожать руки мальчикам, он стоял столбом, заложив руки в перчатках за спину, и, когда я представляла ему детей, осторожно кивал каждому. Причем Кэрил учтиво, словно при дворе, поклонился.

— Так, значит, это вы написали о маме книжку? — весело спросил Рекс.

Мистер Доджсон кивнул, но развивать тему не стал.

— По-моему, книга вышла очень даже неплохая, хотя я вообще-то читать не люблю. — Алан, засунув руки в карманы брюк, поднял нос вверх, точь-в-точь как Реджи. — Жаль, что в ней, кроме крокета, не описываются никакие игры. Вот бы вам там описать матч в поло. Так, было бы лучше.

— Я… поло? — Мистер Доджсон, явно сбитый с толку, растерянно моргая, посмотрел на меня. Неужели он успел отвыкнуть от откровенных детских разговоров?

— Алан! — вскинулась я на сына. — Это невежливо.

— Ну, я же сказал, книга хорошая. — Сообразив, что оплошал, Алан залился краской. — Простите, сэр. Примите, пожалуйста, мои извинения.

Мистер Доджсон ничего не ответил. Он просто продолжал стоять, пристально взирая на моего сына, пока Алан, все еще красный, не отвернулся, сделав вид, будто заинтересовался каким-то желтовато-зеленым растением на столе.