Ян-Филипп Зендкер - Сердце, живущее в согласии

Я кое-как встала, едва не свалившись на брата. Ватные ноги не желали меня держать.

– Мне нужно во двор, – прошептала я.

У Ба кашлянул и слегка кивнул:

– Жди меня там.

Я чуть ли не на четвереньках выползла на крыльцо и сидела там, пока не прекратилось покалывание в икрах, потом спустилась вниз и уселась в тени дома. Что они сделали с Ну Ну? Какое решение она приняла? По щекам катились слезы.

Изнутри доносились негромкие голоса У Ба и Кхин Кхин. Она продолжала рассказывать, делая паузы, когда У Ба надрывно кашлял. Слов я не понимала, но по голосу чувствовала, что душевные раны еще слишком свежи.

Я не знала, сколько времени просидела в тени, ожидая У Ба. Наконец брат вышел из хижины и стал спускаться, крепко держась за перила. Мне показалось, что его бьет озноб. Жестом он пригласил меня следовать за ним.

Обратно шли молча. Тропка была настолько узкой, что вынуждала идти гуськом. Вдали к небу тянулись дымки очагов, день близился к вечеру. Навстречу шагали крестьяне, возвращавшиеся с полей, и каждый тепло здоровался с нами.

Позади крестьян на водяном буйволе ехал мальчишка. Он улыбнулся мне, сверкнув белыми зубами. Я махнула в ответ.

Мы прошли баньян, когда откуда-то вывернул и резко затормозил армейский джип. Взвизгнули тормоза. Машина остановилась, затем подалась назад и поравнялась с нами.

У меня затряслись колени. Что этим людям надо от меня и брата? Может, они следили за нами и теперь нам действительно грозит опасность? Неужели голос Ну Ну оказался прав?

Они придут и схватят тебя… От них никто не защитит.

В джипе сидело четверо солдат. Любопытные взгляды. Зеленая форма. Сверкающие черные сапоги.

Она предостерегала меня. Когда они явятся, не смотри им в глаза. И на их сапоги не гляди… У сапог магическая сила. Там отражается все зло и вся жестокость, на какую мы способны.

Кроваво-красная слюна, капающая на лицо.

Солдаты показывали на меня. Один о чем-то спросил У Ба. Брат натянуто засмеялся. Солдаты тоже захохотали. Не в силах смотреть на них, я отвернулась.

Они еще о чем-то поговорили с У Ба, перемежая вопросы отрывистыми вспышками смеха, затем уехали.

– Что им нужно? – испуганно спросила я, когда от джипа осталось лишь облако пыли.

– Захотели узнать, кто ты такая и куда мы идем, – напряженно ответил У Ба.

– Зачем?

– Просто так… Ты бросаешься в глаза. А тут еще шла рядом со мной. Для местных жителей зрелище необычное. Вот солдатам и стало любопытно.

– И что ты им сказал?

– Правду. Что ты моя сводная сестра, приехала в гости, а сейчас мы идем домой. Они предложили подвезти нас, сказали, что тебе, должно быть, непривычно ходить по холмистым дорогам. Я их поблагодарил и вежливо отказался.

– И это все?

– Да, – громко ответил брат.

Даже слишком громко. Такое ему не было свойственно.

Возле чайного заведения У Ба остановился и снова закашлялся. Сильный кашель мешал ему дышать.

– Тебе обязательно нужно показаться доктору, – сказала я. Он молча поднял руки, не в силах произнести ни слова. – У Ба! Не отнекивайся. Мы найдем врача, который тебя осмотрит, необходимо сделать флюорографию.

– Я же говорил: здесь нет врачей. И потом, кашель вовсе не опасен и скоро пройдет. Поверь. Уж не думаешь ли ты, что меня примут в военном госпитале?

Мне было нечего ответить.

– Есть хочешь? – спросил У Ба. Я покачала головой. – Ты не возражаешь, если мы зайдем сюда и я съем миску супа с лапшой?

– Конечно. Идем. Я с тобой посижу.

Посетителей было немного. Мы заняли дальний столик, официантка сразу же подошла к нам, и У Ба заказал два стакана бирманского чая и суп.

Я ждала, когда он расскажет, о чем говорил с Кхин Кхин, однако брат молчал, а расспрашивать я не решалась.

Официантка принесла чай и суп. У Ба склонился над миской и стал молча есть.

Я помешивала чай.

– У Ба, – не выдержала я. Он поднял голову. – Как поступила Ну Ну?

– Ты хочешь знать, что она делала, когда лейтенант ушел к солдатам? – спросил он, зачерпывая очередную ложку. Я кивнула. – Хотела покончить с собой. Но тогда бы военные увезли обоих сыновей, а так была возможность спасти хотя бы одного. Мысль о самоубийстве возникла от невыразимо тяжелого выбора. Как ты думаешь, она приняла решение? – У Ба вопросительно посмотрел на меня. Ответа, впрочем, не ждал и потому продолжил: – Ночью она пришла к лагерю и увела сына.

– Кого?

– Ко Гуи.

Я закрыла глаза. Голова кружилась, и я ухватилась за край стола.