Ласло Варгаши - Котёл

Но пять бандеровцев заняли ключевые посты в правительстве Кролика. Это министр МВД, генеральный прокурор, министр Обороны, директор нац банка.

В первые дни после государственного переворота Верховная Рада приняла бесчисленное количество постановлений, отменяющих ранее принятые постановления и законы. Самым беззаконным постановлением, а его внесла Ирина Фарион, член фракции «Свобода», самая злобная и самая активная нацистка фашистского толка, было постановление о запрещении русского языка на всей территории Украины.

Это постановление было принято на ура. За него голосовали даже оставшиеся в живых с забинтованными лицами, перевязанными пальцами на руках, члены партии регионов. Со страху, поскольку страх приобрел высший закон — закон силы. Депутат Чечетов не мог самостоятельно нажать на кнопку «за» и попросил сделать это соседа.

Нацисты пребывали в эйфории и никто даже думать не мог, к чему может привести этот бездумный, пахнущий средневековьем запрет.

Вторым важным постановлением можно считать ликвидацию статьи, согласно которой должностные лица освобождаются от любых преступлений. Сюда попала и Юля Тимошенко: бандиты как бы приняли ее в свой свободный союз — что хочу, то ворочу. Юлию тут же выпустили. Юля была бы не Юлей, если бы не воспользовалась этим для пиара. Ее выносили на руках крепкие, хорошо оплаченные мужи, сажали в роскошный Мерседес, увозили в парикмахерскую в тюремной одежде, хотя такой одежды, пахнущий плесенью и кишащий вшами, она раньше не носила, делали веночек на голове, такой знакомый и такой приглаженный, потом отнесли в самолет и в Киев на долгожданный Майдан. Теперь Майдан для Юлии казался раем. Другому человеку такое и во сне не могло бы присниться, а для Юлии это стало явью. Бандиты внесли Юлю на сцену, а сами спустились вниз.

Все было прекрасно, за исключением одного. Огромная толпа западных националистов, заполнившая майдан, как селедка бочку доверху, встретила сгорбленную бабушку Юлю равнодушно, без криков ура. Революционеры продолжали ковыряться в зубах, дули пиво и виски, обсуждали победу и обговаривали дальнейшие действия, среди которых была и Красная площадь в Москве, по которой они в скором времени собирались шагать.

Юлю вместе с инвалидным креслом внесли на сцену в арестантском бушлате, который она ни разу не надевала, находясь в тюремном профилактории. Личико ее казалось измученным, глазки она терла до тех пор, пока они не покраснели и не полились скупые слезы. Она согнулась так, что ее немного пожелтевший носик касался пальцев на ногах. С усилием подняла головку, протянула ручки, распрямив ладошки, и запричитала:

— Дорогие мои, освободители мои и всея Украины и всея Европы! Благодарю вас за ваше мужество, ибо только вы и только я отдали все свои силы на борьбу с режимом предателя маскаля Януковича. Он содержал меня в тяжелейших условиях, надо мной издевались, переломали позвоночник и мне срочно надо в Германию. Как только я вернусь из Ермании, мы начнем вместе работать. Я начну руководить Майданом. Искореним москалей до пятого поколения из вильной неньки Украины, а Москву сожжем ядерным оружием, превратим ее в пепел. У меня много знакомых на западе, они нажмут гашетку по моей просьбе.

Она говорил еще моно, несла всякую чушь, страдая словесным поносом, но ее уже не слушали. И иногда раздавалось: хватит, бабулька. У нас свои вожди нового поколения. Юля — геть!

Ее близкие люди, ее носильщики и те, что ее ублажали в постели, и те, что ей давали глотать сосиску за деньги для омоложения организма, морщились и иногда намекали: остановись, мол, тебя никто не желает слушать. Наконец, когда она якобы измучилась и приняла страдальческий вид, ее унесли вместе с ее креслом в неизвестном направлении. Теперь Юля по-настоящему расплакалась, чувствуя недоброе: народ прожил без нее два тяжелых года и в тяжелейших муках, малость подзабыл ее. Надо принять прежний вид, восстановить веночек на голове, израсходовать килограмм штукатурки на морщинистое личико, перестать прикидываться инвалидом, выпрямить спинку, а то она и вправду скривится, а для всего этого надо срочно ехать в Германию к друзьям.

Два дня спустя после этого нежелательного, непредсказуемого, непредвиденного события, «мученица» Юлия действительно отправилась в Германию, посетила только парикмахерскую, где ей сделали новую прическу и новое лицо, сделав ее моложе на целых двадцать лет.