Ласло Варгаши - Котёл

Его, как уроженца Донеччины, в трудную минуту потянуло на родину, а там дальше, конечно же он полетит в Россию. Путин должно быть уже знает, какую непростительную ошибку он допустил, и не будет выяснять, что, да почему, да зачем, а просто скажет: приезжай, Федя.

В аэропорту два друга уже ждали его.

— Может, мы примем участие в съезде Юго-востока, — сказал Виктор Федорович.

— Но нас туда никто не зовет, — с грустью произнес Пшонка, бывший Генеральный прокурор.

— А что делать дальше?

— Бежать.

— Куда?

— В Россию.

— Тогда в аэропорт, — предложил Пшонка.

— Где водитель?

— Я здесь, — сказал Костя.

— Костя, знаешь, ты без моей команды никуда не уезжай, договорились?

— Есть, Виктор Федорович никуда не уезжать.

В аэропорту Борисполь уже дежурили бойцы Степана Бандеры с повязками на руках. Один из них в форме воина УПА подошел к Януковичу развернул удостоверение и сказал:

— Ваш самолет национализирован, добирайтесь, куда вам нужно пешком. Слава Украине.

— Я законно избранный президент, вы не имеете права, на каком основании?

— Если будете много говорить, я вас сейчас арестую и доставлю в Киев…в наручниках.

— Молодой человек, не будем накалять обстановку, она и так накалена, у меня здесь много телохранителей… устроим пальбу, если хотите.

— Обойдемся без пальбы. У меня приказ: в самолет не пускать.

— Костя, заводи мотор, — сказал бывший президент.

Когда все уселись, Виктор Федорович повернулся к своим соратникам и сказал:

— Ребята, садитесь на поезд и в Москву. У тебя, Захарченко, пограничники — свои люди, они вас пропустят, а я в Севастополь, сдамся Черноморскому флоту, а те отправят меня в Москву. Мне только что звонил Путин и предложил этот вариант. В Москве снимите гостиницу, пройдет несколько дней, и я к вам приду. А дальше, будем решать, что делать дальше.

Друзья обнялись и расцеловались. Захарченко, грозный министр, прослезился.

— Все будет в порядке, не переживай. Мы еще вернемся в Киев и займем свои кресла. Это все временное явление. Ну просчитался я, поверил этим проклятым швабам, а они оказались подлыми предателями. И эта сука Нуланд, что разносила пирожки по Майдану. Обманули, воспользовались доверчивостью. В жизни им не прощу, им нет прощения. А то, что я не подписал приказ о применении силы….рука не поднималась. И на этих руках нет крови. И хорошо. Совесть не будет мучить.

Виктор Федорович как будто все еще президент и подумать не мог, что его дом уже грабят: бьют посуду, окна, стоят в очереди, чтоб обгадить золотой унитаз, вытирают свои грязные сапоги о дорогие ковры и мочатся в позолоченные чашки, что под стеклом в дорогих сервантах. Гунны двадцать первого века стали еще гаже и безнравственнее, чем в древности.

Во дворце президента побывал и Пипиярош, руководитель правого сектора. Он не мог отказаться от такой экскурсии. Его опытный воровской глаз задержался на дорогом внедорожнике стоимостью в шестьсот тысяч долларов. Ключи к нему были найдены в сейфе, распиленным болгаркой. Ему предложили два ящика посуды из дорогого хрусталя.

— Нет, теперь никуда мы не уйдем из Майдана. Майдан станет стартовой площадкой для завоевания кресла президента, — сказал себе Пипиярош и дал команду своим бандитам вернуться на прежнее место.

Когда Кролик со своими единомышленниками покидал президентский дворец, он по своему слабоумию еще не догадывался, что революция на Майдане уже победила, но внутри что-то так бурлило, какие-то радостные чувства так распирали его скудную душу, что он уже на ступеньках произнес:

— Хорошо! — и стал подпрыгивать как настоящий кролик во время половой охоты.

— Слава Украине! — произнес Тянивяму и захлопал в ладоши.

— Удар под дых, — добавил Кличко. — А знаете ли вы, робята, что мы победили. Без единого выстрела. Это настоящий нокаут самому себе. Я, конечно же, имею в виду Виктора Федоровича.

— Как нокаут- Что такое нокаут, и причем здесь Виктор Федорович?

— А притом, что он подписал себе смертный приговор. Он больше не президент. Нам теперь следует поделить власть. А завтра Верховная Рада его утвердит. Ты на что претендуешь, Кролик?

— Если можно, должность премьера меня бы устроила, поскольку это почти теперь глава государства. Но…вы не шутите- Вы говорите правду- Не омманывайте меня, я плохо стал засыпать. Так долго шел к этому креслу, а теперь и вовсе не засну.

— И я хочу должность, — сказал Тянивяму. — Скажем министра обороны. Сколотил бы шестимиллионную армию и на Москву, всех москалей перекрошил бы, они нам мешают, согласитесь, ребята.