Уве Тимм - Ночь чудес

— Вы были знакомы с Роглером?

— Несколько раз видел его.

— Это он? — Я поднял кверху фотографию.

— Он. Откуда у вас фотография?

— Здесь нашел, между листков.

Бухер взял фотографию.

— Да, конечно, это он. То есть таким он был. Лунный луч. Я, знаете ли, физик, взгляды у меня, наверное, ограниченные, но то, чем занимался этот человек, скажу вам, к научному знанию имеет лишь весьма косвенное отношение. Специалист по сельскому хозяйству, увлекшийся историей культуры, то есть наукой довольно-таки расплывчатой. Впрочем, это не значит, что я хочу умалить роль культурологии. Роглер хорошо разбирался в своем предмете и собрал, уж это точно, все, что только можно собрать. Видели бы вы его сразу после падения Берлинской стены, после возвращения из Штатов, он туда ездил по приглашению какого-то провинциального университета, по рекомендации моей жены. В то время я с ним и познакомился. Он поехал в Америку с коллегой и другом, тот, представьте, тащил с собой огромный короб. Видок у них был — как у турок, приезжающих в Германию на заработки, когда они возвращаются в родные края. В коробе был компьютер российского производства, старая рухлядь, которую даже Ной не погрузил бы в свой ковчег. Ботаник поставил сей агрегат на тележку носильщика, Роглер бежал сбоку и придерживал короб, чтобы не свалился. Из Нью-Йорка обоих чуть не отправили обратно домой — таможенники решили, что у них там советская дешифровальная машина. Не сразу поняли, что это лэп-топ таких размеров. Роглер рассказывал эту историю с юмором. У него было тонкое чувство юмора и большая самоирония. Рассказывая, он все шевелил усами, как тюлень в телевизоре, — мы от смеха чуть не лопнули, Аннета и я. Я хотел подарить ему ноутбук, но он сказал, не надо, он предпочитает карточки. А из той поездки он вернулся совершенно другим человеком. Восторгам не было конца, особенно по поводу Нью-Йорка, он туда перебрался из колледжа в Монтане. Мечтал тогда получить должность в Нью-йоркском университете, да английский подвел. Вообще же он стал совершенно западным человеком. Как только вернулся, пришел сюда и смешал нам мартини а-ля Пол Беккер — это профессор из Гринич-Виллиджа, поэт и создатель знаменитых коктейлей. — Бухер замолчал, уставясь в одну точку.

Я подумал — спросить или не спрашивать, потом все же спросил как бы невзначай:

— А ваша жена в отъезде?

— Да. — Видимо, заметив, что я разочарован, или чтобы избежать дальнейших расспросов, Бухер пояснил, что она и не в Берлине. — Я смешаю нам по коктейлю, мартини а-ля Пол Беккер. Этот рецепт — лучшее во всем творческом наследии Роглера. В его картофельном сюжете было, по-моему, многовато пафоса, такая работа слишком зависит от субъективного взгляда, от интерпретаций, в них всегда есть определенная аморфность. Нет, это не по мне. Но мартини вы непременно должны попробовать.

— Жарко сегодня, — сказал я. — Вчера мне, знаете, столько водки пришлось выпить, на свадьбу к полякам попал. Понимаете, я вообще не пью днем, да и вечером, ну пива бутылку выпью или вина бокал.

— Нет, вам просто необходимо попробовать этот коктейль. Холодненький, со льдом, и совсем сухой. Именно то, что надо в жару. Час ранний, но что ж из того? Надо выпить — хотя бы Роглера помянуть.

— Можно посмотреть фотографию вашей жены? Когда так серьезно занимаешься творчеством ученого, хочется узнать, как он выглядит.

Бухер сходил в дом и вынес фотографию в серебряной рамке. Это и в самом деле была та женщина, чью фотографию я обнаружил в коробе с архивом. Выходит, у нее и у него в бумагах, причем именно среди таблиц с изображениями разных сортов картошки, была спрятана фотография другого. Женщина на снимке весело смеялась. Приятная, красивая, очень привлекательная. Ничего этого я не сказал, поблагодарил Бухера и хотел отдать снимок. Но он показал на стеклянный столик:

— Положите туда.

А сам подошел к бару — стиль модерн, черное дерево, — открыл дверцу и принялся колдовать с бутылками и миксером, одновременно комментируя свои манипуляции:

— Мы с женой называли этот коктейль «Мечта Роглера». Во-первых, хороший джин, лучше всего — «Бомбей» или «Хаус оф Лордс», потом добавляем белый вермут. Чтобы мартини был действительно сухим, его надо наливать в миксер поверх льда, так, теперь еще немножко вермута сверху. Дворецкий Вандербильта говорил, что вермут должен литься как едва слышный шепоток. Теперь перемешать, но не встряхивать. Разливаем по предварительно охлажденным стаканам, теперь кусочек лимона… Готово!