Михаил Барышев - Вороний мыс

Зацепило!

Гнеушев подтянулся на карниз, с облегчением опустил руку и, кривясь лицом, принялся растирать, оглаживать плечо.

Отдышавшись, старшина повис на тросе. Тот подался сантиметров на пять и напружинился под тяжестью командира группы.

— Вроде полный порядок, — неверящим голосом сказал Гнеушев.

— Может, полегче кому…

— Кобликов у нас самый легкий, — с веселой яростью ответил старшина и тоскливо поглядел на гранитный вывал, за которым невидимо захлестнулась петля.

Затем глаза ушли вниз, в пятидесятиметровый провал, где выпирали грани уступов, каменные ребра, где равнодушно плескалась вода. На дне темнели обломки скал, сорвавшихся с крутизны. Волны колыхали на них бахрому водорослей, казалось, что скалы, как живые, шевелятся в воде.

— Кобликов у нас легче всех, — повторил командир группы и ухватился за трос.

— В старину мужики при таком деле крестились, — тихо сказал Докукин.

— А я, сержант, в черта верю!

Гнеушев оттолкнулся от карниза, завис, качнулся из стороны в сторону, стукнулся плечом о камень и, торопливо перебирая руками и ногами, полез по тросу.

Четверо прикрыли глаза. Когда открыли, увидели над собой сапоги со сбитыми каблуками и вздрагивающий от рывков трос. Гнеушев отставил зад, обтянутый пятнистым маскировочным комбинезоном, взмахнул рукой, за что-то зацепился и утянул за камень крупное тело.

Затем послышался его злой и облегченный голос.

— Сейчас получше закреплю, и давай по очереди… В пол момента чтобы!

Потом они лежали без сил на площадке, усыпанной щебенкой. Тяжело дышали, глядели на воду фиорда и не верили, что осилили отвесные скалы, оберегающие Вороний мыс. Забрались на них без крыльев. Залезли с рацией, оружием, с гранатами и патронами, с консервами «тресковая печень», с брынзой и сухарями.

Всходило солнце. Каленый багровый шар поднимался над каменными волнами сопок, преображая их, смывая безликую угрюмость. На краю щебеночной плеши качались, кланяясь морскому ветру, жиденькие гривки осоки. Из-под камня высунул плоскую мордочку лемминг, зло свистнул, учуяв людей, и оскалился в неожиданном страхе.

Докукин смотал веревку, надежно закрепленную за рогатый валун, присыпал ее щебенкой и аккуратно разровнял мелкие похрустывающие камни.

— Ну вот, и места не узнать, — сказал он. — Валун получше приметьте, ребята. В случае чего, чтобы всем знать. Другого хода отсюда нет.

— Тоже верно, — негромко согласился старшина и взял на изготовку автомат. — Теперь потопали дальше, — приказал он и сторожко, припадая к камням, пошел вниз по склону щербатой, изрезанной трещинами, в выбоинах и уступах, сопке. За ним потянулись разведчики.

Когда совсем уже ободнилось, старшина остановил группу в крохотной седловинке, с которой открывался обзор в глубь Вороньего мыса.

— Мы с Докукиным впереди посмотрим, а остальным здесь оставаться, — приказал Гнеушев.

Через полчаса командир группы возвратился в седловинку и сказал, что вокруг вроде все спокойно.

— Пока тут осядем. Передадим сообщение, а потом уж сообразим, что дальше…

— Поисти надо, — сказал Забара.

От этих слов почувствовали облегчение, заговорили, стали снимать вещевые мешки, ослабили ремни, начали устраиваться в затишке под каменной стенкой.

Ленька Кобликов развернул рацию и отстучал «Чайке», что «Волна-один» достигла заданного квадрата и приступает к выполнению задания.

Докукин делил на плащ-палатке сухари и брынзу. Прикидывал на глаз кучки, перекладывал куски из одной в другую. На лбу его сбежались сосредоточенные складочки человека, занятого нужным делом.

— В крайнюю добавь, сержант, — подсказывал Забара, наблюдавший за дележкой провианта.

Остап глядел на куски брынзы и вспоминал повара Ряхина, с которым он водил дружбу. Возвращаясь с заданий, Забара приносил ротному кормильцу то трехцветный фонарик, то компас со светящимися стрелками, то жестяной портсигар, куда была встроена машинка, скручивающая цигарки. За это Ряхин из общего котла наливал Остапу особо. Повар умел провести черпак так, что в котелке мог оказаться и наваристый суп, и жиденькая мутная водичка. Масло в каше Ряхин всегда сгонял в один угол, а потом уж смотрел по человеку, с какого краю зачерпнуть законный половник.

— Консервов сколько на брата, старшина? — спросил Докукин, вытаскивая плоские, экономные по размерам, баночки тресковой печени.

— По банке на нос, — расщедрился Гнеушев. — После такой горки надо основательно заправиться, а то враз баллоны спустят…