Мариуш Вильк - Дом над Онего

А Пелевин — это Россия, обращенная лицом на Восток. Виктор Олегович словно бы подслушивает тайного титулярного советника Всеволода Витальевича Доронина: «А другая наша беда, Фандорин, в том, что Россия-матушка повернута лицом на Запад, а спиной на Восток. При этом Западу мы упираемся носом в задницу, потому что Западу на нас наплевать. А беззащитный деррьер подставляем Востоку, и рано или поздно в наши дряблые ягодицы непременно вопьются острые японские зубы». Пелевин на Восток не огрызается… Он многому у Востока научился.

Впервые наши с Олеговичем пути пересеклись на Соловках. На Островах произошло забавное qui pro quo. Директор соловецкой школы Ира Шабунина попросила меня провести в девятом классе заключительный урок по литературе. На Островах все знали, что я получаю из Москвы новые книги и «толстые журналы», а соловецкая школа уже лет десять никаких новинок в глаза не видела, и учительница-словесница не имела ни малейшего представления о том, что сейчас происходит в российской прозе. Поэтому две последние пятилетки русской литературы XX века Ира доверила мне. Я предложил Витю Пелевина. Молодежь приняла его «на ура».

На глазах у изумленной публики — слушать мой «урок» сбежались все учителя — мы проработали «Generation «П»». Ученики вслух прочитали несколько самых эффектных фрагментов, потом мы разобрали один из них — о Горящем кусте.

Вавлен Татарский, выпив и приняв ЛСД, отправился в ванную, где и узрел пылающий куст. Из середины его протянулась рука, сжатая в кулак. Татарский покачнулся и едва не свалился в ванну. Кулак разжался, и перед Вавленом оказался мокрый огурец в пупырышках! Вавлен выпил еще водки и придумал клип (Татарский работает в рекламе): «Кое-как встав с коленей, Татарский добрел до стола, взял ручку и прыгающим паучьим почерком записал: Плакат (сюжет клипа): длинный белый лимузин на фоне храма Христа Спасителя. Его задняя дверца открыта, и из нее бьет свет. Из света высовывается сандалия, почти касающаяся асфальта, и рука, лежащая на ручке двери. Лика не видим. Только свет, машина, рука и нога. Слоган: ХРИСТОС СПАСИТЕЛЬ СОЛИДНЫЙ ГОСПОДЬ ДЛЯ СОЛИДНЫХ ГОСПОД».

Мы сравнили библейскую версию с пелевинской. Парни, все как один, высказались за «прикол» Олеговича, девушки — по-разному: кому оказался милее Моше Леви, кому — Вава Татарский.

После этого урока мои отношения с монастырем стали более прохладными. Видимо, кто-то из учителей донес отцу Иосифу. А ребята были в восторге. Азербайджанка Алсу Д. сказала библиотекарше, Надежде Александровне, что если бы все писатели были такими, как Пелевин и Вильк, то она бы занималась литературой с утра до вечера.

Вот и вышло: qui pro quo!

Потом мне в руки попала новая книга Виктора Олеговича со странным названием — «ДПП (НН)» («Диалектика Переходного Периода из Никуда в Никуда»). То есть сначала я приметил обложку (проект автора!), на которой серовскую девочку с персиками в темных очках «а lа Пелевин» обнимает сзади Демон Врубеля.

Пелевин издал «ДПП (НН)» после пяти лет молчания и уединения. Чем он занимался в это время, точно никто не знает, хотя слухи ходят разные. Сам он на эту тему высказывается редко. Катался на велосипеде по Тибету и Непалу, был в Японии, медитировал в монастырях Южной Кореи и Бутана. Журналистке из «Плейбоя» Виктор ответил так:

— Вдали от коллективных идей я живу подобно Рембо: day by day [118] День за днем (англ.). .

— А с Путиным у вас как?

— Все путем, то есть ОК.

Я вернулся к старым книгам. Еще раз пролистал «Чапаева и Пустоту», «Омон Ра» и «Жизнь насекомых», рассказы из «Желтой стрелы», интервью, эссе. Кое-какую критику. Признал правоту Александра Гениса, который, сидя в Америке, участвовал в дискуссии о языке Пелевина. Генис утверждает, что русский язык Виктора Олеговича достиг уровня прозрачности телефонной книги — ни убавить, ни прибавить, иначе не дозвонишься. Пелевин же каждой новой книгой моментально «дозванивается» до миллионов читателей. На нескольких сотнях языков. Это писатель, имеющий самую серьезную репутацию из российских авторов в Штатах и в Японии. Там его называют Федором Достоевским XXI века.

Тоже мне сравнение… Я бы поискал Пелевина под шинелью Николая Гоголя, если бы уже не обнаружил за пазухой у Пушкина.

Пелевин для меня олицетворяет Север, то есть — Великую Российскую Пустоту. То, о чем всегда мечтал Восток и чего Запад еще не-до-думал… Пелевин неизменно красноречив — изъясняется ли он на английском сленге или при помощи японских иероглифов, он на «ты» с этикетом постмодернизма и кодексом бусидо [119] Бусидо ( япон. «путь воина»), средневековый кодекс поведения японских самураев (верность феодалу, признание военного дела единственным занятием, достойным самурая, обязательное самоубийство — харакири — в случаях, когда опозорена честь). . Восточную и западную традиции он нанизывает на ось собственного разума. Именно ум для Виктора Олеговича является целью созерцания. Словно лучник Херригела.