Джон Кракауэр - В диких условиях

Будучи одним из редакторов газеты The Emory Wheel , он написал великое множество заметок и комментариев. Читая их спустя пять лет, понимаешь, насколько молод и горяч был Маккэндлесс. Свое мнение, подкрепляемое весьма специфическими логическими выкладками, он высказывал буквально обо всем, что происходило на свете. Он издевался над Джимми Картером и Джо Байденом, требовал отставки Генерального прокурора Эдвина Миза, клеймил правохристианских фанатиков, призывал к бдительности перед лицом советской угрозы, бичевал японцев за китобойный промысел и доказывал, что Джесси Джексон имеет право стать кандидатом на пост президента страны. Редакционная статья Криса Маккэндлесса от 1 марта 1988 года начинается с вполне типичных для него резких деклараций: «Сегодня мы начинаем третий месяц жизни в 1988 году и уже видим, что этот год обещает стать одним из самых скандальных и политически коррумпированных периодов в новейшей истории…» Вспоминая Маккэндлесса, редактор газеты Крис Моррис называет его «эмоционально напряженным».

В быстро тающих кругах приятелей Маккэндлесса замечали, что эта «эмоциональная напряженность» возрастает буквально с каждым месяцем. Весной 1989 года, сразу же после окончания занятий, Крис отправился в своем «Датсуне» в очередное длинное путешествие «куда глаза глядят». «За все лето мы получили от него всего две открытки, – говорит Уолт. – В первой было написано – «Еду в Гватемалу». Я прочитал ее и подумал: «Господи, он поехал туда воевать на стороне повстанцев. Его же там просто к стенке поставят». Потом, ближе к концу лета, пришла вторая открытка с коротким сообщением: «Завтра выезжаю из Фэрбенкса, увидимся через пару недель». В результате выяснилось, что он изначально передумал и поехал не на юг, а на Аляску».

Утомительная поездка по пыльной автостраде, ведущей на Аляску, стала его первым путешествием на Дальний Север. Путешествие было коротким – он недолго покрутился в окрестностях Фэрбенкса, а потом поспешил вернуться в Атланту к началу осеннего семестра. Но уже в этот самый первый раз он без памяти влюбился в бескрайние аляскинские просторы, в призрачное свечение ледников, в бездонное приполярное небо. Никаких сомнений не было: он сюда обязательно вернется.

В последний год учебы в Эмори Крис жил не в студенческом городке, а в спартанской съемной комнате с матрасом на полу и парой молочных ящиков вместо мебели. После занятий он на глаза своим сокурсникам и приятелям почти не попадался. Один из профессоров дал ему ключ от библиотеки, чтобы он мог приходить туда даже в нерабочие часы, и Крис проводил там львиную долю своего свободного времени. Школьный друг и соратник по кроссовой команде Энди Горовиц случайно столкнулся с Крисом в лабиринте библиотечных стеллажей одним ранним утром незадолго до выпускной церемонии. Горовиц с Крисом были однокурсниками, но, несмотря на это, не видели друг друга уже почти два года. Они несколько минут неловко поговорили о том да о сем, а потом Маккэндлесс ретировался в кабинку для индивидуальных занятий.

Крис в этот год редко выходил на контакт с родителями, а они не могли позвонить ему, потому что у него не было телефона. Эмоциональная дистанцированность сына все больше и больше беспокоила Уолта и Билли. В одном из писем Крису Билли попыталась вразумить его: «Ты совсем отдалился от всех, кто любит тебя и волнуется за тебя. Неужели ты думаешь, что это правильно, что бы или кто бы ни был тому причиной?» Крис посчитал, что мать лезет не в свое дело, и в разговоре с Карин назвал это письмо «глупостью».

«Что она имела в виду, говоря «Что бы ни было тому причиной?» – с возмущением выговаривал он сестре. – У нее, должно быть, совсем крыша поехала. Спорим, я знаю, что они про меня думают? Они думают, что я стал гомосексуалистом. Откуда они вообще это взяли? Вот ведь имбецилы».

Весной 1990 года, когда Уолт, Билли и Карин увидели Криса на выпускной церемонии, он показался им вполне довольным жизнью молодым человеком. На подиум за своим дипломом он поднялся с широченной улыбкой. Он сказал, что планирует очередное длительное путешествие, но намекнул, что перед отъездом заглянет в Аннандейл навестить семью. Вскоре после этого он перевел все оставшиеся у него в банке деньги на счет Оксфордского комитета помощи голодающим, снарядил машину и навсегда исчез из жизни родных.С этого момента Крис целенаправленно избегал любых контактов не только с родителями, но и с сестрой Карин, которую он, как все думали, горячо любил.