Вильям Козлов - Волосы Вероники

Сегодня нам было не до шуток. Варя сняла с гвоздя старинного козла во фраке и стала внимательно его разглядывать. Длинные ресницы ее вздрагивали, на среднем пальце я увидел тоненькое золотое колечко с прозрачным камнем. Еще вчера его не было…

— Он подарил тебе кольцо?

— Ага,— не отрывая глаз от деревянного козлика, кивает она.

— Сними его.

— И не подумаю,— отвечает она.— Оно мне очень нравится.

— И кожаную сумку подарил он?

— Ты все знаешь,— чуть приметно улыбается она.

— Как ты могла все это взять у него? — вырывается у меня.

— Очень просто,— говорит она.— Он меня любит.

— Я в этом очень сомневаюсь,— саркастически улыбаюсь я.

— Ты его ненавидишь за то, то он когда-то был с твоей Олей? — Она смотрела на меня с явным сожалением.

Теперь я почувствовал, что моим щекам стало жарко: меньше всего я хотел, чтобы наш разговор оборачивался таким образом. Но как я мог объяснить этой влюбленной дурочке, что Боровиков действительно подонок? Я готов был поверить, что он сознательно задурил голову девчонке, чтобы устроить мне большую неприятность. Теперь может прыгать от радости, он своего добился!

Как можно спокойнее я постарался объяснить дочери, что совсем не в том причина моего отрицательного отношения к баскетболисту, просто мне пришлось несколько раз столкнуться с ним и он вел себя отвратительно. У меня сложилось впечатление, что у этого дылды ничего святого нет за душой…

— Позволь мне судить о том, какой он на самом деле,— прерывает меня Варя.— Да, Леня не золото, может пустить в ход кулаки, бывает груб, но у него есть и достоинства: он смелый, добрый, ничего не пожалеет для друга, если тот попал в беду… Ты знаешь, он товарищу по команде, который женился, принес на свадьбу на своих плечах холодильник «Минск»! Его любят друзья, а ты ведь не видел, как он забрасывает мячи в корзинку?..

— У него случайно нет нимба вокруг головы и крылышек на спине?

— Ты именно такого ангела с крылышками прочишь мне в мужья?

— Я желаю тебе добра.

— Почему же тогда мне неприятно тебя слушать?

— Ты слышишь только себя,— говорю я.

— Мы по-разному смотрим на жизнь…

— Не обобщай,— перебиваю я ее.

— Он лучше, чем ты о нем думаешь.

— Черт побери, почему именно он? — вырывается у меня.

— Положительные герои из сентиментальных романов мне никогда не нравились, было бы тебе известно,— резко отвечает она.— То, что было у Лени до меня, меня тоже ни капельки не волнует. Мало ли у кого что было. И потом он меня любит…

— Заблуждаешься,— вставляю я.

— По крайней мере, даже Оля говорит, что Леня еще ни к кому так хорошо не относился, как ко мне,— продолжает она.— Но если бы он позволил себе…

— Ты спала с ним? — перебиваю я.

— Папа!..— укоризненно смотрит она на меня. Деревянный козлик тоже поблескивает своими вставными радужными глазами.— Не стыдно тебе меня об этом спрашивать?

— Именно потому, что я па-па, и спрашиваю.

— А я по наивности полагала, что это мое личное дело,— Варя уже обрела свой насмешливый тон, во взгляде ее снисходительность.

Трудно быть отцом взрослой дочери! Ей-богу, с сыном мне куда легче было бы сейчас разговаривать.

— Ты Леню совсем не знаешь,— после продолжительной паузы говорит Варя.— Не тронул он меня, дорогой па-па… Хотя я и не оттолкнула бы его.

Я облегченно вздыхаю: у меня гора с плеч!

— Неужели это так важно для тебя? — смотрит она на меня с любопытством.— Тебе, наверное, приятнее было бы, чтобы я осталась старой девой?

— Тебе это не грозит,— говорю я. И тут она меня убивает наповал:

— При всем желании старой девой я не могу быть,— лицемерно вздыхает она.— Еще в девятом классе я потеряла невинность. Ты хочешь знать, как это случилось?

— Я, оказывается, совсем не знаю свою дочь,— вздыхаю я.

— Это случилось в Новый год сразу после вашего развода с мамой… Ты знаешь, мне тогда на все было наплевать, вот так сразу потерять отца и мать! Я хотела бросить школу и поступить на работу, зачем мне нужен был этот Киев? Какой-то Чеботаренко?

— Оставалась бы со мной,— говорю я.

— Я тебя тогда ненавидела… Ну что я понимала в ваших делах? Мама во всем обвиняла тебя…

— Я это знаю.

— Почему же ты мне ничего не сказал?

— Я и сейчас ничего не скажу плохого о твоей матери.

— А она о тебе не скажет ничего хорошего,— жестко произносит Варя.

— Это ее дело.

— Я очень сильно переживала все это…

— То, что сотворила большую глупость?