Нина Федорова - Уйти по воде

– Успокойся. Больше я тебя туда не отпущу

Сквозь слезы она улыбалась радостно, хотела, чтобы он повторял без конца – он не отпустит, он ее не отдаст, все это уже не про нее, больше никогда с ней не будет такого, никогда Еще пытаясь как-то оправдаться в своем предательстве, она говорила – нет, ты не думай, это не вся Церковь такая, это не все православие, православие – это совсем другое, но речь в защиту была неубедительной: она сама едва ли верила в то, о чем говорила – где-то, возможно, и существовало другое, «правильное», идеальное православие – но ведь Катя его никогда не видела.

Для счастья, как оказалось, нужно совсем немного Просто не читать правило утром и вечером. Спать в воскресенье сколько угодно Забыть слово «исповедь». Забыть слово «грех» Разрешить себе жить и радоваться и перестать себя винить за эту радость, позволить себе удовольствия, позволить себе быть счастливой.

Это оказалось просто и даже смешно Чтобы быть счастливой, нужно всего-то ничего: порвать бумажный мир и выйти наружу, просто пробить рукой бумагу (даже кулака не расшибешь), и уже поехал вкривь и вкось этот устрашающий плакат с намалеванной жуткой картинкой, которая – на самом деле-то – смешная! И пугает исключительно детей, и стыдно, что она не поняла этого раньше и (такая взрослая!) так долго сидела за этой бумажной стеной, отделяющей ее от настоящего мира, и тряслась, и тосковала, и всё не решалась – порвать Стоило только попробовать – и даже усилий никаких не надо, ведь самое страшное было – решиться, но она решилась – и получила свободу

Казалось, что стены крепости из черного камня поднимаются до небес и она одна в этой крепости до конца дней, но вдруг стало ясно, что крепость – из пляжного песка, крепость построил вокруг себя ребенок, и закрылся в этой крепости один, и испугался, стал плакать, но она не заметила, как выросла, и крепость не доходит уже и до колена, и это так просто – разбить стены, сбить засовы и вывести испуганного ребенка за руку наружу: посмотри, солнце, пляж, море, дети плещутся и визжат, беги и ты тоже!

И еще не веря, еще только пробуя ногой теплый песок, еще оглядываясь на остатки крепости, которая казалась раньше такой неодолимой, а теперь выглядела игрушечной и нестрашной, испуганный ребенок – душа – уже радостно смеялся в предвкушении и чувствовал, вот оно, рядом – море, целое море настоящей, подлинной свободы, и можно бежать, купаться, нырять, плыть во всю мочь – все равно не переплывешь!

Под этим напором дрогнула даже последняя твердыня – отец Митрофан Черная скала как будто хрустнула где-то у основания, заскрипела и стала осыпаться. Ее огромные камни сыпались вниз со страшной силой, но стоило переждать один ужасающий камнепад, потом второй, как становилось ясно – скала неумолимо уменьшается, а камнепады не слишком страшны и сильны.

Катя так давно не видела и не слышала отца Митрофана, как будто она засунула его на антресоли, как обычно поступали в ее семье со старыми вещами, которые все-таки не решались пока выбросить окончательно. И чем дальше Катя отходила от него, тем сильнее он уменьшался в размерах, тем больше он терял свою силу и власть над ее душой Вечное, давившие изнутри, «надо все-таки пойти к отцу Митрофану», вдруг сменилось на «а вообще не надо никуда ходить», и от одной этой простой мысли уже хотелось смеяться.

Сначала слабо, а потом все сильнее и громче начал вдруг говорить в Кате новый какой-то голос, который ее пугал и радовал одновременно. Голос взывал к разуму, голос приводил доказательства, голос был убедителен, и Катя все больше доверяла ему, а не тому крошечному червячку ужаса, от которого иногда сосало под ложечкой, заставляя вздрагивать: куда ты дойдешь своим умом? Вспомни авву Дорофея! Вспомни святителя Игнатия Брянчанинова! Ведь ты же грешный человек! Ты же впадешь в прелесть! В ересь! Что ты делаешь? Этот новый голос – слева, бесовский голос, это же очевидно, Катя!

Она трясла головой, загоняла червячка глубже, слушала голос, чем больше слушала, тем больше убеждалась – а ведь он прав.

В конце-то концов – кто вообще такой этот отец Митрофан? – говорил этот самый голос. – Чего ты его так боишься? Что он может тебе сделать? Почему ему нужно беспрекословно подчиняться? Он что – Бог? Да он просто человек, пусть и облеченный саном! Человек, такой же, как и все!

Просто – высокий, большой такой дядя с черной бородой, теперь уже и наполовину седой, кстати, и не нужно его как пророка воспринимать, и бояться, и чуть ли не в обморок падать от одного его вида, что за чушь! Он, конечно, умный, у него есть опыт, возможно, он много чего видел и знает, но не больше, чем любой другой человек его возраста и профессии Да, вот так! Почему это, с чего это он вдруг прозорливый? Почему он сразу духовник? Ты его себе выбирала? Почему сразу «послан Богом»? Только потому что мама так внушала в детстве?