Паскаль Брюкнер - Дом ангелов

Он взял себя в руки, вспомнил, что путь его предначертан. Он все еще надеялся кому-то довериться. Но как открыть такую тайну, не рискуя прослыть преступником? Приходилось придерживаться излюбленной стратегии: скрытность, скрытность и еще раз скрытность. С недавних пор ему снова стали сниться родители, он хотел спросить у них совета, но они по обыкновению ссорились, и докричаться до них было невозможно. Они не обращали никакого внимания на сына, крутившегося рядом.

Он привел себя в порядок, с усердием взялся за работу и возобновил уроки боевых искусств. Провидение даст ему третий шанс, он был в этом уверен. Однажды апрельским вечером на улице Фобур-Сен-Дени он наткнулся на бригаду службы спасения, уговаривающую строптивого бомжа. Ласковый тон женщины-врача и чернокожего социального работника, их бесконечное терпение глубоко тронули Антонена. Бродяга, лежавший под грязным тряпьем, посылал их подальше, а они, сохраняя спокойствие, поили его горячим кофе, кормили супом, предлагали ночлег. Для Антонена это было озарением: он должен, как эти люди, работать в гуманитарной системе. Он позвонил в несколько организаций и записался на собеседования. Приняли его снисходительно, даже недоверчиво. Он репетировал перед зеркалом, отрабатывал мимику, заготовил речь, довольно близкую к истине: он возмущен количеством людей, выброшенных на улицу, и хочет помочь им в меру своих скромных сил. Гнев его был искренним и произвел впечатление. Но одна только бесплатная столовая Сент-Эсташ готова была принять его немедленно, на три вечера в неделю, благо он жил рядом. Работа не оплачивалась, только давала право на бесплатный ужин.

Ему выдали синюю нарукавную повязку и длинный передник, чтобы защитить одежду. «Клиенты» появлялись наплывами, первой приходила трезвая и вполне пристойная публика, много мужчин, несколько женщин, за ними прибывали другие, шатающиеся, увечные. Персонал состоял из самоотверженных молодых людей и девушек, желающих внести лепту в борьбу с нищетой в современном мире. Как стыдился Антонен рядом с ними своих дурных мыслей! Девушки улыбались ему, но быстро пасовали перед его холодностью. Он исподволь навел справки о Карабос. Старуха умерла в конце зимы: ее нашли раздетой, в одной задранной сорочке, на горке в детском садике неподалеку. Переохлаждение, вне всяких сомнений. Антонен пришел в отчаяние. Для очистки совести он сходил и к каналу Сен-Мартен, узнать, что сталось с Марселем Первым. Его место занял уже другой клошар, помоложе и поагрессивнее. Марсель Первый допился до ручки и однажды вечером утонул в канале. Антонен был раздосадован еще пуще: «кто-то» посягнул на его работу!

Ариэль обнаружил однажды, роясь в столе Антонена, — он шпионил за всеми своими сотрудниками, — официальную бумагу, удостоверявшую работу последнего в бесплатной столовой. Это его сильно разочаровало: он мечтал о незаурядной судьбе для своего протеже, а тот скатился до вульгарной благотворительности. Он отправился однажды вечером к церкви Сент-Эсташ, одевшись соответственно случаю, встал в очередь и, оказавшись лицом к лицу с Антоненом, — тот разливал половником густой суп, — презрительно бросил:

— Что, делаем доброе дело, помогаем убогим?

Антонену было досадно, что его разоблачили, но он ничего не отрицал. У него свои убеждения, и он волен делать, что ему вздумается, в свободное от работы время. Широким жестом он наполнил миску Ариэля до краев.

Однажды вечером, в пятницу, около половины десятого, когда кухня уже закрывалась и последние «клиенты» доедали суп, подкатил большой мотоцикл, с которого спрыгнула женщина, вся в черном, и направилась прямо к Антонену, на ходу снимая шлем. Она тряхнула головой, освобождая волосы, достала из кармана куртки фотографию и, даже не поздоровавшись, спросила, видел ли он этого человека. Это был скверный снимок мужчины лет сорока с лицом словно из папье-маше. Мотоциклистка говорила решительным тоном, видно, не привыкла, чтобы ей перечили. Смерив Антонена взглядом, она потребовала старшего и, не поблагодарив, укатила в ночь. Он навел справки — это была директриса небольшого приюта для бездомных под названием «Дом ангелов», расположенного в Пре-Сен-Жерве, на окраине Парижа. Эта женщина, носившая сногсшибательное имя Изольда Деода де Отлюс, была героиней французской гуманитарной среды, почти такой же известной, как аббат Пьер или Бернар Кушнер. Антонен, задетый ее надменностью, набрал имя в Гугле и нашел множество ссылок. «Аристократка», как ее называли, была настоящей пассионарией: она с ранней юности не раз бывала с благотворительными миссиями в Индии, в Бангладеш, но чаще всего в Африке, в зонах военных действий — в Сьерра-Леоне, Либерии, Конго, Руанде. Несколько лет она провела у Матери Терезы в Патне и в Калькутте, была ранена в левую руку в перестрелке во Фритауне и месяц числилась пропавшей без вести.