Жан-Мишель Генассия - Удивительная жизнь Эрнесто Че

Год назад немцы разбомбили вокзал в Шатокрё, и часть здания все еще была закрыта. Кристина и Йозеф ждали в кафе, поставив чемоданы рядом со столиком. Кристина была погружена в свои мысли и не произносила ни слова, она закуривала сигарету и тут же о ней забывала, машинально брала из пачки другую, смотрела на часы и каждые пять минут интересовалась временем.

– Она не явится. Нам больше нечего здесь делать.

Но Мадлен пришла. Она крутила головой, ища дочь взглядом, и не находила. Кристина кивком указала на нее Йозефу. Мадлен оказалась хрупкой и очень изящной, одета она была изысканно – в желтое платье и бежевое пальто, как будто собиралась в Оперу, из-под вуалетки все время выбивалась белокурая прядь, и она чуточку нервным движением заправляла ее за ухо. Кристина встала, Мадлен наконец заметила ее и застыла на месте. Они пошли навстречу друг другу, напоминая скорее сестер, чем мать и дочь, расцеловались – не слишком пылко, обменялись парой фраз, и Кристина указала рукой на Йозефа. Мадлен взглянула на него, и они вернулись к столику.

– Познакомься, мама, это Йозеф.

– Здравствуйте, мадам. Выпьете чаю или, может быть, хотите кофе?

– У меня не так много времени, я должна успеть по делам, – ответила Мадлен, присаживаясь на краешек стула. – Давно вы знакомы?

– Семь или восемь лет, – сказала Кристина, – но вместе мы недавно. У меня был роман с другим мужчиной, но ничего не вышло. Йозеф врач, мы едем к нему на родину, в Чехословакию.

– Но ведь там еще воюют!

– Придется подождать несколько недель – все скоро закончится, но мы подумали, что могли бы немного пожить в Сент-Этьене. Вы познакомитесь поближе и…

Мадлен резко вскочила. Кристина и Йозеф тоже поднялись, не понимая, что случилось.

– Мне очень жаль, девочка, об этом не может быть и речи. Не обижайся, но Даниэль больше не хочет тебя видеть. Никогда. Сегодня утром он сказал, что немедленно уйдет, если ты появишься в доме. Ты молода, у тебя вся жизнь впереди, а я останусь одна, если Даниэль выполнит свою угрозу. С тех пор как ты ушла, у нас все наладилось, и я очень счастлива. Я была бы рада, сложись все иначе, но теперь ничего не изменишь. Я люблю тебя и всегда любила, хоть ты и думаешь иначе. Если тебе что-нибудь нужно, скажи, но больше не возвращайся.

Она вытащила из сумки пухлый белый конверт, положила его на столик, подошла к Кристине, привстала на цыпочки, поцеловала дочь в щеку, кивнула Йозефу и сказала:

– Желаю вам большого счастья и… и…

Она искала и не могла найти слов. На мгновение Йозефу и Кристине показалось, что Мадлен передумает, бросится в объятия дочери и попросит ее остаться. Увы, достойная дама вздохнула и направилась к выходу. Они провожали ее взглядом, пока она не исчезла за углом.

– Ну что, убедился? Она никогда не изменится! – воскликнула Кристина.

Настроение было безнадежно испорчено, Йозеф предложил погулять по городу, но Кристина посмотрела на него так, словно он захотел сплясать на похоронах, и ему пришлось перевести все в шутку. Ближайший поезд отправлялся в Гренобль.

– Едем! – решила Кристина. – Нужно поторопиться.

Она встала, оставив конверт на столе, Йозеф заглянул внутрь и увидел пачку купюр:

– Ты кое-что забыла.

– Мне не нужны ее деньги.

– Но ты не можешь просто взять и оставить их тут!

– Это его деньги, и я к ним не притронусь. Бери, если хочешь.

Йозеф положил конверт во внутренний карман пиджака и позвал носильщика.

Они приехали в Гренобль под проливным дождем и не сразу решили, что делать – подождать или отправиться в Швейцарию… Обоим хотелось забраться как можно дальше. Йозеф изучал расписание, и его вдруг осенило:

– Я знаю, где нам будет хорошо.

– Поделись.

– В Шамони. Я годами мечтал туда попасть.

Все отели были закрыты или реквизированы для расселения беженцев. Днем эти люди слонялись по улицам или загорали, лежа на траве. Йозеф и Кристина сняли номер в отеле «Сплендид» на примыкающем к городу хуторе Праз-де-Шамони. Мадам Мораз с радостью приютила их на несколько дней и поселила в большом номере на втором этаже с видом на Монблан. Хозяйка не ждала наплыва клиентов раньше лета, и возможность пообщаться с нежданными гостями очень ее обрадовала. Благодаря семье у нее не было проблем с продуктами. Они поужинали на кухне картофельным супом и копчеными сосисками. На перевалах Сен-Бернар и Мон-Сени все еще шли бои, партизаны дрались с немцами за контроль над вершинами. Погода установилась отличная, и тот гул, что время от времени разносился по долине, был не громом небесным, а грохотом автоматического оружия.