Энн Пэтчетт - На пороге чудес

Доктор Буди дала Марине три голубые аэрограммы из своего обширного запаса, а Ален Сатурн обещал снабдить ее марками.

Марина, чья сумка так и не нашлась, провела эти семь дней в платье лакаши, хотя какой-то неведомый благодетель дал ей идентичное второе платье — то ли из чувства вины, то ли из сострадания.

Нэнси Сатурн, «вторая доктор Сатурн», дала ей две пары нижнего белья, а Томас Нкомо — нераспечатанную зубную щетку.

Тихонько и незаметно он сунул щетку ей в руку. И Марина тогда поняла, что это был едва ли не самый желанный подарок за всю ее жизнь!

— Вот почему я стараюсь не давать никому лодку, — проворчала доктор Свенсон, оглядывая опустевшую лабораторию. — Стоит лишь объявить, что она отплывает, как все разбегаются по углам с ручкой и бумагой, забыв про работу.

Но забыть про работу было невозможно, поскольку, кроме нее, тут ничего и не было.

Марину посадили в углу лаборатории и поручили делать тесты на стойкость препарата при нагреве и на свету. Как и Андерс, она привыкла работать с мельчайшими порциями вещества, с молекулами, так что новое задание было в рамках ее прежнего опыта. Данных было столько, что хватило бы на годы работы, и она заподозрила, что доктор Свенсон решила нагрузить ее делами. Не исключала она и того, что окружающие давали ей уже решенные проблемы, чтобы успокоить ее или проверить ее компетентность. Ведь они проводили опыты на мышах и явно проверяли и без нее концентрацию препарата в крови!

Вместе с тем она понимала, что если будет сидеть в своем углу и работать с тем материалом, какой ей дадут, она скорее сможет реально оценить, насколько далеко еще до первой эффективной дозы.

Время от времени она общалась с доктором Буди — та ведала клиническими исследованиями — и спрашивала о работе с кровью лакаши.

Теперь она понимала, как нелепо звучали тогда, в ресторане, ее вопросы о том, на каком уровне находятся исследования. Работая здесь, она получила возможность оценить все самой, а именно этого и хотел от нее мистер Фокс.

Да и вообще, что ей тут делать без работы, как коротать время?!

Джунгли с их пронзительными воплями, где кто-то постоянно кого-то пожирает, с гниющими грудами листьев совсем не годятся для прогулок.

Два парня-лакаши мечтали выучить английский и немецкий и стать туристическими гидами в центре «Эколодж» в сотнях миль отсюда. Они сплавляли в Манаус бревна и с надеждой глядели на круизные суда. В деревне у жинта они встречали натуралистов и с готовностью вели неуемного доктора в глубину джунглей, стороной от набитых троп, туда, где полуденный свет с трудом пробивался сквозь густую листву. Располагая скудным ресурсом слов на четырех языках, парой глянцевых путеводителей, определителем птиц, где на фронтисписе было напечатано имя «Андерс Экман», и неограниченным запасом жестов, они устраивали экскурсии в джунгли, показывали ей крошечных лягушек с неоновой раскраской, чья слизистая кожа содержала достаточно яда, чтобы убить двадцать человек.

Все натуралисты потом признавались, что уже через восемь минут были готовы отдать все, что имели, чтобы благополучно выбраться из джунглей…

Иногда к концу дня генератор не выдерживал перегрузок, и в лаборатории гасло электричество (за исключением резервных генераторов, которые поддерживали арктическую температуру в морозильных камерах, где хранились образцы крови).

Тогда жара гнала всех докторов, кроме доктора Свенсон, в реку, хотя там было еще хуже, чем в джунглях: в мутной взвеси было невозможно определить, кто к тебе подплывет.

Когда они медленно заходили в воду, стараясь не издавать шума, привлекающего хищников, они беседовали не о паривших над ними красивых бабочках величиной с носовой платок, а о микроскопической рыбке кандиру, умеющей забираться по мочеиспускательному каналу внутрь человека — с катастрофическими последствиями.

Марина, не имея выбора, плавала в своем платье и считала, что одновременно его стирает. Они остерегались водяных змей, чьи головы торчали над поверхностью реки, словно крошечные перископы, и вспоминали о летучих мышах-вампирах, которые запутывались коготками в москитных сетках над койками. В воде никто долго не задерживался, даже доктор Буди — в девичестве она была чемпионкой по плаванию у себя в Индонезии.

Для развлечений, не связанных с природой, имелись старые научные журналы и старый комплект журнала New Yorkers, но самые интересные материалы так затерлись, что не поддавались прочтению. Еще у доктора Свенсон было многотомное собрание сочинений Диккенса в твердой обложке. Каждый том был обернут в плотный пластик и перевязан бечевкой. Она выдавала книги докторам, а потом выборочно проверяла, чистыми ли их держали руками. В пластиковой обертке каждой книги лежала палочка корицы — когда-то ей сказал доктор Рапп, что муравьи боятся запаха корицы.