Энн Пэтчетт - На пороге чудес

— Не знаю, что и сказать. Как ей это объяснить? Мы надеялись, что он поправится. В джунглях люди болеют очень сильно, лихорадка — самая распространенная вещь. Я сам из Дакара. В Западной Африке, скажу я вам, очень молодые умирают внезапно, а очень старые умирают медленно. Но люди среднего возраста, такие здоровые мужчины, как Андерс Экман, справляются с болезнями, — он прижал ладонь к сердцу: — Я доктор. Я не ожидал.

Словно в ответ на такое эмоциональное шоу лакаши вдруг встали, собрали детей и ножи. Быстро сложили белье и хворост в корзины, и уже через минуту последний из них скрылся в джунглях.

Томас Нкомо озадаченно взглянул на небо:

— Нам пора уходить, доктор Сингх. Скоро начнется сильная гроза. У лакаши потрясающее метеорологическое чутье. Пойдемте со мной, я покажу вам лабораторию. Вы поразитесь, увидев, что мы делаем в наших примитивных условиях.

С запада уже ползла грозовая туча, в текстуре воздуха что-то внезапно переменилось. Доктор Нкомо положил руку на спину Марины.

— Пожалуйста, пойдемте, — сказал он, и они торопливо пошли туда, где Марина еще не была.

Птицы стремительно проносились над водой и ныряли в верхний ярус леса. Мелькали еще какие-то незнакомые Марине существа. Потом ярко, словно ядерный взрыв, сверкнула молния, и через долю секунды последовал разряд грома, способный расколоть пополам землю.

И, поскольку это неразлучная троица, хлынул ливень!

Ослепленной молнией и оглушенной громом Марине внезапно показалось, что она сейчас утонет, вот так, стоя во весь рост.

В Манаусе ей приходилось не раз убегать от грозы.

Она находила где-нибудь укрытие еще до того, как начинался ливень. Но в джунглях надо родиться, чтобы уметь в них бегать — тут легко сломать ногу, споткнувшись о лианы или корни, а намокшая земля мгновенно делается скользкой, словно ее полили маслом.

Лакаши давно скрылись вместе с птицами и теми неизвестными зверьками, все сидели в своих хижинах, гнездах и норах. Только Марина и доктор Нкомо медленно шли по неровной тропе. Каждая капля дождя ударялась о землю с такой силой, что подскакивала кверху. Казалось, что земля кипит.

Марина пыталась размеренно дышать в потоках воды и хотела схватиться за ветку.

Доктор Нкомо постучал своим длинным пальцем по ее руке.

— Простите меня, но вы напрасно так делаете, — громко сказал он. — Никогда не знаешь, что там прячется в коре. Лучше не дотрагивайтесь до веток.

Марина тут же разжала пальцы и кивнула, подставила ладони под дождь и помыла их.

— Я как-то прислонился к дереву, и меня укусил в плечо муравей-пуля, прямо сквозь рубашку, — продолжал доктор Нкомо, перекрикивая шум грозы. — Возможно, он знаком вам по роду Рагаропега.

Он снял очки, бесполезные под дождем, и сунул в карман рубашки.

— Всего один муравей, с мой ноготь величиной, но я неделю провалялся в постели. Жаловаться нехорошо, но боль была такая, что я до сих пор ее помню. В ваших краях ведь нет таких муравьев?

Марина вспомнила кузнечиков и жаворонков, кроликов и оленей — диснеевских персонажей, обитающих на зеленых лугах ее родного штата.

— У нас не водятся муравьи-пули.

Она промокла до нитки, волосы прилипли к голове и плечам, ноги разъезжались на скользкой тропинке, по которой неслись потоки воды.

Вдруг между раскатами грома раздался пронзительный свист. Они с доктором Нкомо решили, что им просто почудилось. В джунглях часто разыгрывается воображение, особенно в разгар грозы.

Они остановились и прислушались.

Свист повторился.

Марина повернула голову и обнаружила слева от себя столб, который она сначала приняла за ствол дерева. Приглядевшись, она увидела четыре столба, точнее сваи, а в пяти футах над головой — настил с крышей из пальмовых листьев. Четверо лакаши перегнулись через край настила и смотрели на них.

Доктор Нкомо поднял голову, помахал им, и все четверо помахали в ответ.

— Это приглашение, — сказал он Марине. — Мы поднимемся к ним, да?

Марина едва расслышала его слова из-за воды, налившейся в уши.

Она первая залезла наверх.

В просторной комнате — доме лакаши — было удивительно сухо, если принять во внимание отсутствие боковых стен. Правда, крыша была на несколько футов шире, чем настил, и свисала со всех сторон.

Марина и доктор Нкомо невольно поглядели наверх, восхищаясь таким барьером между ливнем и ними.

На полу сидела женщина и каким-то сложным способом сплетала между собой три очень длинных пальмовых листа — делала «сменную черепицу» для их крыши. Она так погрузилась в работу, что, казалось, не замечала появления гостей.