Ричард Мораис - Путь длиной в сто шагов

– А теперь выведите эту дрянь из моего ресторана.

Поль Верден был одним из первых высококлассных шеф-поваров Франции, который понял, что ресторанный бизнес в наше время полностью изменился и что великие французские рестораны, как раковые больные, чудом доживали последние дни. Французское правительство сделало для нас выживание в условиях экономического спада совершенно невозможным. Тридцатипятичасовая рабочая неделя; пенсионные выплаты и десятки «социальных» налогов; эта малопонятная бюрократия, требовавшая полдюжины бухгалтеров и адвокатов. В ту зиму правила, ограничения и дополнительные расходы толкали нас все ближе и ближе к краю пропасти.

Поль, конечно, обнаружил эти финансовые проблемы на горизонте раньше остальных и вполне успешно справлялся с ними, пока они не достигли своего апогея. В частности, он изучил историю французских модных домов, переживших пятьдесят лет назад подобную встряску. Он хорошо усвоил их уроки. Он заметил, например, что трудоемкая высокая мода, находившаяся на вершине пирамиды, создала модным домам репутацию во всем мире благодаря смелым новым решениям, но лишь немногие современные женщины могли себе позволить покупать их продукцию. В результате ателье высокой моды теряли деньги.

А вот более низкие этажи той же пирамиды – линии по производству готовой одежды и лицензии на производство парфюмерии, наоборот, приносили деньги. Дальновидные импресарио мира моды, такие как Бернар Арно в «LVMH», эффективно использовали эти линии для того, чтобы обратить в деньги прекрасную репутацию, созданную нерентабельной высокой модой, находящейся на верхушке их империй.

Интуитивно Поль понял, что его «Золотой петух» был кулинарным эквивалентом высокой моды от Кристиана Диора, и потому он спустился на нижестоящие уровни гастрономической пирамиды, чтобы заработать денег. Он давал свое имя всему: от столового белья до оливкового масла. Поль продемонстрировал нам, как это делается, и явился вдохновителем и образцом для подражания всем, целому поколению менее значительных шеф-поваров, пытающихся создать свой гастрономический бизнес в это трудное время.

Так что можете себе представить, насколько я был потрясен, когда наконец понял, что успех Поля оказался мнимым. Он обанкротился и погиб. Словно в подтверждение, что на французской земле больше не стало места для той высокой кухни, какой мы ее знали, – даже если никто до сих пор и не признавал этого факта.

Если я и тешил себя какими-то иллюзиями относительно моего собственного ресторана, то выходное пособие, которое мы выплатили Клоду, тут же сорвало пелену. Чистая прибыль ресторана за прошлый год составила 87 евро при обороте в 4,2 миллиона евро. За год до того «Бешеная собака» потерпела 2200 евро убытка. После вынужденной выплаты 190 000 евро Клоду (это были траты, не запланированные в бюджете) мы должны были прийти к новому году с большим дефицитом. Все сводилось к следующему: чтобы не понести убытков, заполняемость ресторана должна была держаться на уровне 93 %. На данный момент среднегодовая заполняемость зала «Бешеной собаки» составляла 82 %.

Внезапно я понял, как Поль начал скатываться по этому скользкому склону, потихоньку занимая деньги, чтобы покрыть убытки, – немного в одном месте, немного в другом каждый раз надеясь, что следующий год непременно будет лучше. Даже если бы я не отдавал себе полного отчета в том, что это все означает и куда скатывается «Бешеная собака», мне об этом постоянно напоминала моя сестра, в ресторане, где она занималась бухгалтерией, и дома, в моей квартире, где жила в одной из комнат.

В тот вечер после работы я вернулся домой (я жил в многоквартирном доме за мечетью Мусульманского института), бросил ключи и телефон на столик в коридоре и прошел на кухню. Тарелка с едой, которую Мехтаб всегда готовила для меня на ночь, уже ждала меня на столе: по ложке пюре из баклажана и картофеля в йогурте. Но Мехтаб не спала, как обычно в столь поздний час, а сидела в ночной рубашке у кухонного стола перед чайником чая с пряностями. Глаза у нее были красные и припухшие.

Она встала, налила мне стакан газированной воды из холодильника и подала салфетку.

– Плохи дела, – сказала она. – Теперь я это поняла. Скоро пойдем на улицу торговать бхелпури.

– Мехтаб, прошу тебя. Я очень устал. Не изводи меня на ночь глядя.

Несколько минут она задумчиво посасывала свою нижнюю губу. Я видел, что настроение у нее боевое. Она сказала: