Арие Бен-Цель - Очень узкий мост

Они спустились во двор и сели в машину Кфира минут за 5 до назначенного времени. Алекс еще не спустился. Вдруг внезапно, без всякого предупреждения, машина посла сорвалась с места. Это был удар ниже пояса. Посольская машина буквально с места в карьер рванула и пропала из виду. Не теряя времени, Кфир сказал своему шоферу: «Догоняй!» Несмотря на все профессиональные данные шофера и блестящие знания всевозможных проездов и поворотов, они не могли конкурировать с посольской машиной. В недоумении они подъехали к зданию правительства, но машины посла там уже не было. Быстро миновав различные посты, которые даже не спросили, есть ли у них оружие, Кфир с коллегой едва не вбежали в приемную администрации президента.

Ни секунды не колеблясь, Бен-Гай подошел к секретарю и сказал, что они приехали с послом на встречу. Секретарь тут же куда-то позвонила и буквально через минуту открылась дверь, из которой вышел помощник президента и в очень вежливой форме пригласил их войти. По-видимому, это была достаточно неординарная инициатива со стороны Кфира. Его коллега шел за ним, а Алекс, к сожалению, где-то застрял.

Они вошли в довольно большой зал, где за длинным столом, в центре, друг против друга уже сидели Шеварднадзе и посол. Шеварднадзе был окружен людьми с обеих сторон. Он сразу же самым вежливым образом встал и пошел к входящим навстречу. После приветствий и рукопожатий Кфир с коллегой сели по обе стороны от посла. «Б» был бледен. Он не ожидал такого поворота событий. Непредсказуемость хода была на лицо. По-видимому, приглашение посла было чистым блефом. Он никого не собирался с собой брать, но и не ожидал такой напористости. Однако, это все домыслы, хотя факты достаточно любопытные.

На встрече президент говорил кроме прочего о светлом будущем. Кфир отметил про себя, внимательно слушая, что если политик выражает надежду на светлое будущее, то речь идет как минимум о мрачном настоящем. В любом случае, как говорилось в советское время, «встреча (естественно) прошла в теплой, дружественной обстановке».

По окончании встречи, как только они вышли в приемную, где их ждал разочарованный Алекс, посол, перейдя на быстрый шаг, вновь оторвался вперед. Чувствовалось, что ему ни с кем не хотелось разговаривать. Он был очень напряжен. Кфир кивнул своему коллеге, и тот тоже прибавил шаг. Настигнув посла на лестнице, Кфир остановил его, чем тот был шокирован. Ведь они уже некоторое время не разговаривали. Протянув ему руку, Кфир в присутствии своего коллеги поблагодарил «Б» за то, что тот пригласил его присутствовать на встрече. Посол побледнел больше прежнего. Вяло ответив на рукопожатие и ничего не сказав, он вновь поспешил вниз. Кфир больше не спешил. Его коллега был в восторге.

Вечером, как обычно, у Кфира в номере все события прошедшего дня обсуждались в самых мелких деталях. А на следующее утро рассыльный принес ему пачку снимков, сделанных во время встречи. О них побеспокоился его друг-журналист.

Рассматривая снимки, Кфир увидел, что у посла во время рукопожатия с Шеварднадзе, что-то торчало с правой стороны из-под пиджака на уровне пояса. Это мог быть только пистолет, который он продолжал носить по-своему. Хорошо еще, что он не провалился ему в штанину во время визита к президенту. Не трудно представить, какой бы это имело вид.

Отобрав несколько снимков для посла, Кфир зашел к нему. «Б» явно не понравилось, что они были получены через каналы Кфира. Бен-Гай не удержался от того, чтобы не сделать ему комплимент. Показывая на снимок, сделанный во время рукопожатия с Шеварднадзе, он самым серьезным тоном сказал:

– Отличный снимок, вот только пиджак чего-то оттопырился?

Все продолжалось по-старому. Будни текли. Алекс руководил ремонтом посольства, и их сарай постепенно превращался в весьма респектабельное помещение. Кроме критики и придирок от посла он ничего не слышал, а это было так несправедливо. Кроме всей консульской работы на Алексе лежала и вся административная.

Когда в посольстве сильно пахло краской или лаком (клали паркет), условия не позволяли послу работать, и он уходил, жалуясь на головную боль. Кфир с Алексом посмеивались, называя эти боли фантомными, что в медицине определяется как психологический феномен ощущения боли в отсутствующей части тела. Всем остальным почему-то наличие запаха лака работать не мешало.

В какой-то момент в Тбилиси приехала жена «Б». Он не называл ее иначе, как «моя красивая жена». Как известно, о вкусах не спорят. Кфир с Алексом называли ее «послицей» за заносчивое поведение. Эта была женщина с большой буквы! Естественно, с буквы «Ж». Не имеет смысла останавливаться на многих мелких нюансах. Достаточно сказать, что когда начальник безопасности попросил ее не курить, подчеркнув, что по закону в израильских учреждениях это запрещено, она с миной светской дамы пренебрежительно бросила в ответ: