Арие Бен-Цель - Очень узкий мост

Несколько месяцев проведенных вместе, создали приятную атмосферу и сплотили всех участников курса, как это обычно бывает, когда люди вместе испытывают нечто положительное. Во время перемен обсуждались темы лекций и уровень лекторов, говорили на частные темы, делились опытом. Случались курьезы и смешные ситуации. Как-то при обсуждении организации израильских праздников при посольствах лектор рассказал, как когда-то в Лондоне атташе по культуре организовал присутствие верблюда, согласовав это с местным зоопарком, с тем, чтобы более экзотичным образом отразить атмосферу Ближнего Востока. «А в этом году мы пригласили членов Кнессета», – с серьезным спокойствием и без тени улыбки сказал Коби, сосед Кфира слева. Класс разразился смехом.

Как-то во время лекции на тему «хорошего тона» жена какого-то посла объясняла правила хорошего поведения. Это была очень забавная лекция, которую можно было назвать так: «Как приобрести приличные манеры за два с половиной часа». Часть времени была посвящена поведению за столом. «Кстати, – сказала лектор, – если женщине во время трапезы нужно выйти, она должна сказать: «Мне нужно попудрить нос».

Когда вернувшись с перемены, в классе не досчитались Бруно, соседа Кфира справа, бугая и острослова, начальник курса, задерживая продолжение лекции, обратился с вопросом, не видел ли его кто-нибудь? На что тот же Коби ответил, что только что встретил его в туалете и что он… пудрит нос, по окончании чего сразу же к ним присоединится. «Однако, учитывая величину его носа, это может занять еще некоторое время», – не спеша добавил Коби, провоцируя очередную волну смеха.

Когда проходили тему отчетов и форму их составления, Кфир с удивлением узнал в приведенных примерах свои отчеты. Было очень приятно в такой косвенной форме получить оценку своей работы. Хотя ничего удивительного в этом не было. Начальник курса, подготавливавший материал для учебы, способный и умный человек, смог по достоинству оценить стиль и порядок освещения тем в его отчетах благодаря навыкам, приобретенным в университете. Были и другие случаи, когда эпизоды из практики Кфира приводились лекторами в качестве примеров. В какой-то мере это было абсурдно, его обучали тому, что он уже делал, однако это очень льстило его самолюбию. Выпускные экзамены Кфир сдал неплохо и без особого напряжения. Учеба, это прекрасное время спокойствия и отдыха в хороших условиях, подошла к концу. Образно он видел в этом конец оазиса. В последующую неделю предстояли встречи с высшим руководством и новые назначения.

Как вскоре стало известно, комиссия по назначениям рекомендовала отправить Бен-Гая в Грузию. Кавказ, по праву считавшийся взрывоопасным, требовал кадры особой квалификации. Никто ничего не упомянул в отношении срока предстоящего пребывания на Кавказе. Только во время встречи с главным он как бы невзначай заметил: «Если захочешь, можешь время от времени ездить в Одессу, поддержать свои старые связи». Исходило ли это из практических соображений, или, догадываясь об отношениях с женщиной, он хотел сделать Кфиру приятное, так и осталось непонятным. Однако он сразу же схватился за эту идею и, связавшись с Марвиным, договорился о возможности отплытия следующим рейсом из Хайфы в Одессу. После этого, обосновывая свой маршрут в Тбилиси через Одессу разрешением главного, он без труда получил в конторе согласие на очередное плавание.

Три с половиной дня, проведенных на судне, были вынужденным отдыхом. Море или точнее моря, а их было четыре: Средиземное, Эгейское, Мраморное и Черное, были спокойны. Конечно же, Кфиру не терпелось сойти на берег, однако успокаивающая атмосфера на судне, люди, с которыми он общался и, разумеется, книги, несколько охлаждали его пыл.

В порту Кфира встречали сотрудники Израильского центра. Еще до отъезда в гостиницу он послал одного из них к Лане домой сообщить о своем приезде. Примерно через час, когда Кфир уже был у себя в номере, тот вернулся с новостями: Лана с сестрой уехали в Германию на постоянное место жительства. Это был шок! Конечно, когда прошло немного времени, и мышление вновь стало рациональным, все странное в поведении Ланы стало объяснимым. Трудно описать, в какое состояние повергло его это сообщение. Он был в отчаянии. Все встречи, визиты и другие мероприятия, забитые в плотный график во время пребывания в Одессе, буквально проплывали мимо. Единственное, что его беспокоило, это не показать на людях свое истинное настроение. Да, это было предательство, после которого трудно было прийти в себя.